Перстень Царя Соломона

Но «естественно» — это с одной стороны, а с другой... у многих из дворни в первый же день появились нехорошие предчувствия, которыми они наперебой делились друг с дружкой. Затем миновал второй день. Тишина. Не при­несли никаких новостей и третьи сутки, а также четвертые и пятые.

Слухи ходили разные. Были и утешительные. Мол, Иоанн Васильевич срочно отправил своего советника к Магнусу. Дескать, не досказал он ему что-то, забыв впо­пыхах, вот и послал своего печатника вдогон. Как дети, честное слово. От страшного — запытали до смерти — от­махивались, хотя все равно и это передавали друг другу, только непременно добавляя: «Но я в это не верю. Брешут, поди».

Так прошла неделя. Я изнывал от безделья и сам не по­нимал — чего я здесь торчу? Мальца воспитываю? Так ему не до меня. У него папку в кутузку забрали — какая уж тут учеба. Помочь? А как? Да и кто я такой? Тоже мне нашелся помогальщик.

Очередной визит к Ицхаку только добавил уныния. До приезда к купцу мне довелось услыхать лишь об аресте казначея Никиты Фуникова-Карцева, да и то лишь пото­му, что подворье Ивана Михайловича было расположено рядышком с его — соседи. Оказалось, зато время, пока мы с ним не виделись, всех моих заимодавцев забрали. Под­чистую.

Последним на Пыточный двор угодил первый помощ­ник и старательный исполнитель всех задумок Висковатого дьяк Посольского приказа Андрей Васильев. До него такая же участь постигла дьяка Поместного приказа Васи­лия Степенова, дьяка приказа Большого прихода Ивана Булгакова-Коренева и еще нескольких шишек, а перечень подьячих и вовсе занял бы целую страницу.

Нет, мне их не было жалко. Многие и впрямь заслужи­вали наказания. Об Иване Булгакове-Кореневе, к приме­ру, я слышал от Висковатого. Недовольно морщась, тот говорил, что не дело, когда казна пуста, а в приказе Боль­шого прихода, куда стекались деньги из городов и уездов, серебро взвешивают так хитро, что из каждого весового рубля дюжина московок оказывается в утечке еще до за­писи в счетные листы. Да и потом, при их раздаче, неизве­стно куда девается еще полдюжины. Если подсчитать все вместе, то парь лишался каждой десятой деньги.

Сосед Ивана Михайловича, казначей Никита Фуников, тоже был хорош. Правда, царских денег умный дьяк не касался, но воровал почем зря. Один раз он сумел отве­сти от себя грозовые тучи, подставив своего помощника дьяка Хозяина Тютина, но теперь оправдаться уже не су­мел — слишком много отыскалось доказательств его вины.

Про Разбойную избу — прадедушку МВД — и вовсе хо­дили по Москве такие слухи, что брал ужас. Подьячие могли за взятку освободить от наказания кого угодно, даже убийцу, а их начальник, дьяк Григорий Шапкин ор­ганизовывал оговор богатых купцов, как мнимых соучаст­ников преступлений, после чего обдирал их как липку. Если же торговец упирался, то судил и карал. То есть мне еще жутко повезло, что подьячий Митрошка оказался от­носительно честным человеком и «свое» предпочитал брать из добычи татей. Был бы он из мафии Шапкина — дорого бы я заплатил за демонстрацию столь ценного пер­стня, да еще при наличии весомых улик, пускай и косвен­ных, но далеко не в мою пользу.

Немало рассказал Висковатый и про порядки, творя­щиеся у дьяка Василия Степанова в Поместном приказе, ведающем раздачей поместий. Доходило до того, что с че­ловека требовали четверть, треть, а то и половину стоимо­сти выдаваемого. Если тот не давал, то ничего не получал. Нет, его не лишали этого поместья — положено, так что никуда не денешься. Зато заполнение и подписание соот­ветствующих грамот затягивали неимоверно. Человек мог ждать недели, месяцы, а бумаги все оформлялись и офор­млялись, теряясь, находясь и вновь теряясь. Словом, обычная практика чиновников. А вы думаете, ее изобрели в демократической России? Хо-хо. Ничего подобного. Безвестные создатели системы «откатов» проживали в шестнадцатом веке.

Конечно, Иоанн Васильевич был и сам в некоторой степени виноват в том, что происходит — если бы он пла­тил своим чинушам приличные деньги, количество взя­точников поубавилось бы, но царь жадничал, и приказной народ недолго думая сам добывал на пропитание.

С одной стороны, такие решительные меры против взяточников можно только приветствовать, иначе вообще обнаглеют, и будет форменный беспредел. Как в начале двадцать первого века. Я даже прикинул, сколько денег осталось бы в карманах граждан и предпринимателей, если бы наш президент действовал столь же круто, как Иоанн Васильевич. Получилось, что сотни миллиардов. Это по скромным прикидкам. Самым скромным.

И, главное, не надо рубить головы всем взяточникам — уж очень тяжело. Да и где столько набрать палачей. Это ведь не шутка — миллион голов с плеч долой. Для устра­шения достаточно было бы пропустить через дыбу десяток тысчонок, засняв процесс на видео и пустив диски в сво­бодную продажу. Брали бы, конечно, и потом, но гораздо умереннее и аккуратнее, чтоб никто не жаловался. Полу­чается, что Иоанн Васильевич прав? Получается, так. Но только отчасти и только с одной стороны.