Первач

С улицы раздалось потрескивание. За проемом разбитого подъездного окна появились те самые, большеголовые птицы. Похоже, они преследовали Тихона. Похлопывая крыльями, уселись рядком на перила балкона. Так близко балкон, а не добраться.

Тихон смотрел на птиц. Птицы на него.

— Что вам нужно?! — он подошел к окну, взмахнул рукой. — Кыш!

Не шелохнулись. Только смотрели посверкивающими глазками, крохотными на неестественно больших головах.

— Ну и пошли к черту! — он отвернулся.

«Ничего я здесь не увидел и ничего не нашел. Только душу разбередил».

Впрочем…

Он обернулся к птицам. Затем перевел взгляд на балконные перила.

Балконы! Они опоясывали стены дома, и оставалась возможность перебраться в квартиру через соседнюю, если та не заперта.

Тихон подбежал к соседской двери. Рванул на себя, та вроде бы поддалась, образовалась небольшая щель, но что-то мешало, держало дверь изнутри. Тихон снова дернул, послышался треск, и наружу выпал кусок обугленного тела, цеплявшийся за ручку с внутренней стороны. Тихон в ужасе отпрянул, но, поняв, что это вовсе не то, что ему почудилось, спокойно вздохнул. Это пластиковая внутренняя дверь оплавилась, но не сгорела, а превратилась в бесформенный, закоптившийся до черноты кусок и повисла на ручке наружной двери.

Выломав остатки пластика, он проник в черную от сажи прихожую, из нее — в такой же черный коридор, а оттуда — в кухню. Из кухни Тихон выбрался на балкон. Увидел птиц, и чтобы не провоцировать их, прижался к стене. Пройдя до конца балкона и, перегнувшись через перегородку, он увидел дверь и окна собственной квартиры. Теперь оставалось только перебраться на другую сторону. Это не составило труда, и уже через несколько секунд он очутился на «своей» территории.

Перегнувшись через перила, посмотрел вниз.

«Закрой глаза», — приказал он себе.

Ему захотелось услышать веселые детские голоса внизу. Звуки города. Шум листвы. Хотелось представить позднюю весну или лето. Но сознание молчало. Он отошел от перил и встал у двери. Достаточно было несильного толчка, чтобы открыть ее.

За спиной снова послышалось хлопанье крыльев и цоканье коготков. Зная, что это птицы, будто соглядатаи, перелетели на его половину, он не стал оборачиваться.

Все, что было в квартире — сгорело. Так же, как и в соседской. И такие же в точности хлопья сажи свисали с потолка, со стен. Вместо мебели — обугленные каркасы. Что-то хрустело под ногами, он даже не пытался разглядеть, что именно. Обошел всю квартиру и очутился в прихожей. На стене висело зеркало. Жестяная рамка скособочилась, и зеркало держалось на честном слове. Тихон провел ладонью по поверхности и сквозь впитавшуюся в стекло копоть еле разглядел собственное отражение.

На него смотрел мужчина, скорее похожий на старика, чем на человека в расцвете сил. За несколько дней отросла борода, а он этого не замечал. Половина волос седые. Взгляд под очками потухший, мрачный. Это был не тот Тихон Злотников, которого он видел последний раз в этом же зеркале пятнадцать лет назад.

— Ну, вот ты и дома, — произнес он и невесело улыбнулся.

Посмотрел на ладонь — она стала иссиня-черной.

Вот и все. И ничего не случилось.

«Ни-че-го!»

Теперь можно уходить.

Он отпер замок входной двери. С душераздирающим скрипом та отъехала наполовину и замерла. Перед тем, как выйти, Тихон бросил на изуродованное жилище прощальный взгляд. Повернул защелку замка, вжал обратно ригель и, закрыв дверь, услышал, как щелкнула с той стороны пружина.

«Все кончено. Теперь сюда снова никто не войдет. Впрочем, и не было смысла приходить. Мне казалось, будто я должен здесь что-то найти, но это была не более чем иллюзия!»

Опять он услышал хлопанье крыльев. Птицы слетели вниз, едва он начал спускаться по лестнице. Он вышел на улицу, и вновь обнаружил их сидевшими на перекладинах разрушенной детской площадки. Он прошел мимо и покинул двор. Обратно шел тем же путем, по тем же развалинам, минуя те же улицы, направляясь к набережной. По бульвару, мимо грустного царя, который уже не казался великаном.

Птицы преследовали его, пролетали вперед и ждали, пока он приблизится. Неужели нет здесь других живых существ, кроме них? «Все не так просто», — задумался Тихон. Он уже давно понял, что не радиация — причина того, что людей и разной живности нет в этих местах. Но что именно — только птицы знают. Черные, как смоль, и на самом деле мало похожие на каких-нибудь известных ему пернатых. А может быть, даже и вовсе не птицы.

— Что вам нужно?! — вскричал Тихон. Однако птицы не шелохнулись, пока он не побежал к ним, размахивая руками. Подпустили близко и разом взмыли вверх, едва не оцарапав крыльями, доказывая своим поведением, что совершенно не боятся человека.

Тихон выковырял несколько кусков асфальта и швырнул их в птиц. Но те ловко увертывались и перелетали на новое место, уверенно выбирая направление, будто знали, куда Тихон идет. Иногда удалялись на значительное расстояние, так что Тихон их не видел, настолько они сливались с черной землей.