Первая дочь

Оставаясь в коридоре, Тень позвала его по имени. Ей не хотелось беспокоить хранителя, хотя Тень надеялась, что он обрадуется такому беспокойству и даже ждет его. Она слышала, как Дагмар встал, царапая табуретом голые доски пола. Потом он возник в дверном проеме – лоб озабоченно нахмурен, в руке масляная лампа.

– Что-нибудь неладно? – тревожно спросил хранитель.

Тень энергично затрясла головой и немного смутилась. Когда она раньше искала его общества, он вроде бы не возражал. Но сейчас уже было поздно, и она пришла в его личную келью.

– Не хочется лежать в постели и слушать детский лепет.

Дагмар рассмеялся, лицо приобрело совершенно другое выражение.

– Тебе нужно личное пространство.

– Нет. Просто… другая компания, хоть ненадолго.

– Понимаю. Может быть, прогуляемся?

Тень благодарно кивнула, и он отступил в комнату, чтобы поставить лампу. Свет качнулся, и ее взгляд невольно устремился вниз, к пятну в футе от ее ног.

– Это руна?! – выпалила она.

Дагмар вздрогнул.

– Да… я… сюда обычно, кроме меня, никто не ходит. Нужно было… прикрыть ее.

– Почему ты нарисовал руну перед дверью? – озадаченно спросила Тень. С любопытством рассматривая изображение, она вспомнила. – Это та самая, что ты рисовал на моей коже. Руна, отпугивающая грызунов и ползучих тварей.

– Ты запомнила? – В его голосе прозвучала странная нотка.

– Я не смогла бы нарисовать ее сама, но запомнила. Дагмар, ты боишься мышей?

Она рассмеялась. Дагмар, всегда такой рассудительный и сдержанный… Мысль о том, что он отваживает ползучих тварей, тратя свою бесценную кровь, умилила ее.

– Я не боюсь мышей, – сказал Дагмар, покраснев. – Отпугивание… грызунов и заразы… не единственное назначение этой руны.

– Вот как? Кого же ты стараешься отвадить?

По тому, как напряглись его плечи, как он отвел взгляд и принялся чесать пальцем шрамы на ладони, Тень сразу поняла, от чего – вернее, от кого – он поставил защиту.

– Ты не хочешь, чтобы я входила к тебе в комнату? – пискнула Тень. Она так удивилась, что поначалу даже не обиделась.

Дагмар молчал.

– Я никогда не заходила к тебе, хранитель. Никогда не трогала твоих вещей и не брала того, что принадлежит тебе. Зачем тебе это понадобилось?

Он не ответил, опустил глаза, не в силах выдержать ее взгляда.

– Ты беспокоишься, что я могу коснуться твоей кожи, пока ты спишь, и превратить тебя в привидение… такое же, как я? Или, быть может, ты оберегаешь себя от козней женщины? – Тень злилась, чувствуя, как слезы закипают в груди, поднимаются к горлу и вот-вот выступят на глазах, показав ее слабость.

– Да, – прошептал он. – Именно этого я и берегусь.

Тень отвернулась, пряча боль, которую он ей причинил.

– Тогда спокойной ночи, – сказала Тень, чувствуя себя нелепой и еще более одинокой, чем в пастушьем домике в те времена, когда она пасла стадо на западных склонах. Даже изо дня в день общаясь только с овцами, она не ощущала такого одиночества.

– Тень! – Голос его звучал натянуто, и она понимала, что он не хотел ранить ее. Однако ранил, и Тень, не оборачиваясь, еще раз пожелала хранителю спокойной ночи.

Ей показалось, что он вздохнул, но Тень уже шла по длинному коридору, в конце которого через окно подмигивала луна. Никто не выглянул из дверей посмотреть, как она уходит. В этом крыле Дагмар спал один, по обе стороны тянулись одинаково унылые пустые комнаты. Она часто думала, почему Дагмар живет отдельно, и как-то раз спросила его. Он объяснил, что переехал сюда, когда Байр был ребенком, чтобы малыш не тревожил криками сон хранителей. И так и не вернулся на прежнее место, хотя Байр давно уже жил не с ним.

Возможно, он берегся не только от нее. Но плакала из-за этого только она. По винтовой лестнице Тень спустилась в анфиладу темных проходов, ведущих к галерее святилища. Канделябры на стенах горели, и в отсветах их пламени мерцали росписи минувших веков. Они будто двигались, будто под поверхностью фресок шла своя, нарисованная жизнь. Женщина знала, что Дагмар идет сзади, чувствовала его сожаление и вину, душившие его, но продолжала огибать галерею все убыстряющимся шагом, пока он не попросил ее остановиться.

– Тень. Прекрати. Прошу тебя.

Она остановилась, но лицом к нему не повернулась.

– Ты наверняка должна понимать, что я чувствую, – пробормотал он.

– Ты выразил это предельно ясно.

Он почти неслышно простонал.

– Я так не думаю.

– Я обуза. Я больная.

– Не совсем так, – проворчал Дагмар.

Когда он заговорил снова, голос его звучал тихо, и Тени пришлось напрячь слух, ведь она все так же стояла к нему спиной.

– Мастер Айво предупреждал, что я могу влюбиться в тебя. Но предупредить о любви – все равно что озарить ее ярким светом. С того дня я и берегусь тебя.

– Почему тебя нужно было предупреждать? Я так опасна? – Тень повернулась к нему, используя негодование, чтобы скрыть стыд.

Плечи Дагмара поникли, он устало опустил голову.

– Тень, ты женщина. Я мужчина. Прошу тебя, давай не будем притворяться.

– Давай. Конечно, не будем. Поговорим начистоту. Что ты хочешь сказать?