Первая дочь

Получалось, что Альба представляет себе женщину старой и сутулой, как те служанки, что работали во дворце ее отца и жили в королевской деревне.

– Ты станешь женщиной до того, как поседеешь. И будешь королевой, когда отец решит выдать тебя замуж за короля, – объяснил Дагмар.

Альба нахмурилась; между темными бровями, странно сочетавшимися с льняными волосами, пролегла глубокая складка.

– Я сама выберу себе мужчину, – твердо заявила принцесса.

Дагмар вздохнул, но губы его дрогнули в улыбке.

– Надеюсь, Альба, ты сделаешь то, что лучше для Сейлока, – пробормотал он. – Ты нам нужна.

– Сделать лучше… как Байр? – тихо спросила она.

Имя Байра было для нее незаживающей раной. Он уехал больше трех лет назад, но Дагмар знал, что Альба каждый день по нему скучает. Знал, как она боится, что больше никогда не увидит его.

– Как Байр, – согласился хранитель.

Он подумал, что ей пора присоединиться к девочкам в храмовом саду, подставить лицо лучам ласкового солнца, но Альба не трогалась с места.

– Ты всегда хотел быть хранителем, Дагмар? – спросила она.

– Да. Всегда.

– Мой отец говорит, что тебе следовало стать воином своего клана, воином Сейлока. Что такие мужчины, как ты, должны сражаться, а не молиться. Такие мужчины должны плодиться. Вот что он говорит.

Поперхнувшись, Дагмар осенил свой лоб звездой Сейлока, напоминая себе, что он служитель богов и Альба в сущности еще ребенок. Она снова едва не заставила его рассмеяться.

– У каждого из нас есть цель, и моя заключается в том, чтобы никогда не воевать, – спокойно ответил Дагмар.

– И не плодиться?

– И не плодиться, – подтвердил он, едва сдерживая улыбку.

– Байр рассказывал, как ты угрожал мастеру Айво убить себя, если он откажется принять тебя в храм. Что, если я откажусь, чтобы меня куда-то выдавали? Я не хочу замуж за короля. Даже ради Сейлока.

– Почему? – изумился Дагмар.

Девочки постоянно говорили, как станут матерями и королевами, хозяйками собственных домов и своих судеб, свободными от ограничений храмовой жизни.

– Я хочу Байра, – решительно заявила Альба, твердо глядя на хранителя.

У Дагмара замерло сердце.

– Когда я стану женщиной, он вернется, – прошептала Альба. – Конечно же, я смогу выйти замуж за него. Бог лучше, чем король.

– Ох, детка, – вздохнул Дагмар. – Это невозможно.

– Почему? – с надрывом спросила она.

– Потому что…

Дагмар не мог сказать девочке, что Байр приходится ей сводным братом. Эти слова не должны были слетать с его губ. За них его могли убить. Но важнее было то, что Дагмар в них больше не верил. Дездемона сказала, что у Банрууда будет только один ребенок. Постепенно Дагмар пришел к заключению, что Аланна завела себе любовника и по неосторожности родила дочь. Никогда неверность жены не приносила такой выгоды мужу. Но Дагмар никогда бы не рассказал об этом.

– Потому что Байр не бог… и не король. А ты должна выйти замуж за короля, Альба. Твоим мужем станет мужчина не из Сейлока, – объяснил Дагмар.

– Почему? – настойчиво и даже зло повторила Альба.

– Потому что нам нужно больше дочерей, иначе кланы Сейлока в конце концов перестанут существовать.

* * *

Люди Долфиса никогда не называли его Байром. Ему не хватало звука собственного имени, иногда он нашептывал его себе, перекатывал слово на языке и вспоминал того мальчика, который жил на горе. Его называли вождем или Долфисом. По его мнению, это не сильно отличалось от «мальчика из храма». Дед тоже называл его вождем, причем с гордым блеском в глазах. Это напоминало Байру, чего от него ждут, и он не сильно расстраивался. Раз люди зовут его вождем или Долфисом, то, по крайней мере, не нужно представляться. Он упорно трудился, еще упорнее сражался и любыми способами избегал разговоров. Когда не воевал, возделывал землю или закидывал сети, а то и охотился в холмах. Он предлагал свою силу, выносливость и готовность служить клану где только можно, потому что ему больше нечего было предложить.

Он жил в крепости ярла и спал на огромной постели вождя клана. По стенам висели шкуры и рога животных, добытые не им. После Дирта осталась жена, Дурсула из Долфиса, которая жила в крепости с тех пор, как в шестнадцать вышла за Дирта, то есть уже больше тридцати лет. В кланах новые ярлы заботились о семьях своих предшественников, и Байр велел Дурсуле остаться в крепости. Она пережила мужа и сыновей, а ее дочь стала взрослой и тоже оставила мать. У Байра не было женщины, он не имел семьи в Долфисе, кроме Дреда, и радовался присутствию Дурсулы. Она вела хозяйство в доме, в котором Байр жил, но никогда не называл домом, и старалась заменить ему мать, хотя у него никогда не было матери. Дурсула нравилась Дреду, и по этой причине дед проводил в крепости много времени. Это тоже устраивало Байра. Пустые покои и уединение вызывали чувство одиночества, а оно влекло за собой мысли о тех, кого он оставил.