Первая дочь

Матерь земли и отец небесный,
будьте со мной, божественные.
Вы все, что было, все, что есть,
все, что во мне и чего я желаю.

По щекам текла кровь, капала с подбородка на его босые ступни. Байр уперся ногами, попробовал цепи на прочность и ощутил, как в ответ в земле что-то дрогнуло и застонало. Дереву тоже не хотелось умирать. Вторя протестующему ворчанию корней, волки защелкали зубами и подкрались поближе. Пальцы на ногах Байра впились в землю, в ушах отдавались удары сердца. Хватит ли у него духу умереть, если вместо этого он способен убить? Быть может, вырвать дерево из земли с корнем или выдрать болты из ствола? Он способен освободиться и уйти из Долфиса. Может вернуться в храм, опозоренный и униженный. Отвергнутый кланом, как и предсказывал король Банрууд.

Он мог бы затаиться в храме, прятаться вместе с Тенью, отворачивать лицо, избегать короля. А может, если он уцелеет, клан Долфиса разрешит ему остаться, пусть даже не сделав ярлом?

Упала еще одна капля, за ней другая, и он смотрел, как кровь струится на землю. А волки подползали все ближе.

Даруйте мне обитель надежды,
укажите место, куда идти,
даруйте веру, которая не погаснет никогда.

Кровь, земля и ощущение бесприютности навели Байра на мысль. Рунам его не обучали, хотя Дагмар верил, что в нем струится кровь рун. Однако Байр вырос в храме и знал простейшие руны – солнечную, утоляющую боль и ту, что отгоняет ползучих тварей. Пальцем ноги он начертил на земле нескладную фигуру. Получилось криво и даже наполовину не так хорошо, как у Альбы. Сложенные лапки паука он продлил по обе стороны дерева, большими пальцами ног проведя тонкую линию как можно дальше за ствол. Получился круг, оградивший его со всех сторон у основания дерева. Потом Байр наклонил голову, чтобы кровь со лба капала прямо на руну.

Волки продолжали подкрадываться, скользя животами по траве и смыкая вокруг Байра кольцо. Самый крупный из зверей принялся обнюхивать мокрую от крови руну, и рычание сменилось повизгиванием, которое перешло в протяжный вой. Вся стая затянула скорбную песнь, полную отчаяния. Обозленные и взволнованные, волки окружили Байра, но прочерченную им тонкую борозду не переступали. Всю ночь они ходили кругами, щелкали зубами и обнюхивали примитивные каракули на земле, а Байр стоял, свесив голову на голую грудь, подкармливая руну своей кровью, которая капала все медленнее. Байр мог бы освободиться от цепей. Он чувствовал слабые звенья в своих узах, а теплый ток силы в руках и ногах обещал спасение. Он мог освободиться, но не сделал этого.

Только когда меж деревьев начал просачиваться бледный свет утра, волки положили усталые головы на передние лапы и погрузились в беспокойную дрему. Байру хотелось подсунуть замерзшие стонущие ступни под теплый мохнатый бок ближайшего зверя – волк лежал совсем рядом, – но он побоялся разбудить стаю и остаться без ног. Он не чувствовал пальцев на руках, но больше всего мучили плечи, пульсирующие от напряжения, да ноги подгибались от усталости. Кровь на лице высохла, а волосы отсырели от утренней росы. Заслышав приближение воинов Долфиса, пробирающихся по подлеску, он пяткой стер руну и стал ждать, когда проснутся волки. Испугавшись появления людей, звери вскочили и бросились в кусты, окружавшие поляну.

Взгляд Дреда был полон беспокойства, морщины на лице казались глубже, чем борозды от цепей, врезавшихся в запястья Байра.

– Он жив! – крикнул Дред, подбегая к дереву.

Шагавшие следом воины замерли, принялись протирать глаза и обводить взглядами лес.

– Мы слышали волков. Мы всю ночь их слышали, – изумленно сказал тот, что постарше.

А Байр просто ждал, когда с него снимут цепи.

– Посмотрите туда, – шепнул Дистел, дернув подбородком в сторону стаи. Силуэты зверей, жавшихся к земле, четко вырисовывались под пологом утреннего тумана.

– Боги сказали свое слово, – изумился Дакин.

– Волки тоже, – проворчал Дог, кивая. – Теперь никаких сомнений нет.

– Снимите цепи! – взревел Дред. Когда Байра освободили, он обхватил внука руками. – Ты жив, – простонал Дред. – Я боялся худшего.

– В данный момент я бы предпочел быть покойником, – прошептал Байр и тяжело оперся на деда, положив руку ему на плечи.

Кто-то набросил на Байра камзол, кто-то помогал сунуть ноги в штаны.

– Тебе нужно идти в деревню. Нужно идти, Байр. Расправив плечи, с высоко поднятой головой. И они поклонятся тебе, – уговаривал Дред.

– Черт бы тебя побрал, Дред из Долфиса, – пробормотал Байр. – Я никогда не хотел, чтобы они мне кланялись.

– Боги исцелили твой язык, – поразился Дред.

Байр слишком устал, чтобы проверять это предположение.

– Да здравствует Долфис! – закричал один из воинов, и его поддержала дюжина голосов.