Первая формула [litres]

Наглец как в воду смотрел – к его фургону потекла толпа, и Эстра потащила меня вперед. Воспользовалась мной как тараном, чтобы пробиться в первые ряды. Ее прием сработал – люди перед нашей парой расступались.

Заметив нас, лудильщик заулыбался, показав провалы на месте отсутствующих зубов. Хламида его была выкрашена в пронзительно-синий цвет; яркие шарфы и веревки опоясывали его тело в самых неожиданных местах, будто удерживая спадающую одежду – такую же разноцветную, как его фургон.

– Чего желаем, добрый сам?

Я снова отмахнулся:

– Давай обойдемся без любезностей, лудильщик. Хотел просто на тебя взглянуть, если ты не против. Никогда не встречал людей вашего клана.

Лудильщик приподнял брови, напомнившие мне пушистых гусениц.

– Неужели? Печально, дружок. Откуда ты, мальчик?

Я гневно выпрямился; впрочем, под теплой мантией и плащом мужчина не заметил моей горделивой позы.

– Из Кешума. Это в Абхаре.

– А! Знаю, знаю. Да, в тех краях мы появляемся нечасто. Слишком много народа, да и купцов там пропасть. Что нам делать в Кешуме? Люди на улицах вашего города не больно-то любят, когда их начинают расталкивать такие вот ребята. – Он похлопал по загривку одного из своих быков. – Ну, если поглядеть на лудильщика – предел твоих мечтаний, то наслаждайся. Только имей в виду вот что… – Фургонщик поманил меня пальцем.

Мы подошли ближе, и он тихо заговорил, стараясь, чтобы услышал его только я:

– Любой торговец в нашем мире на самом деле продает лишь три вещи: безделушки, сокровища и никому не нужный хлам. – Кивнув на прилавок, у которого я недавно стоял, он добавил: – Задай себе первый вопрос: что в основном лежит на прилавках? А за ним второй: что ты на самом деле ищешь? Людям в основном всучивают то, что им не требуется. Ничего плохого в никчемной блестящей безделушке нет, хотя это не заветное сокровище.

Я улыбнулся и взглянул на двойные дверцы, ведущие внутрь фургона:

– Интересно посмотреть, что ты привез. Безделушки, сокровища или всякий хлам?

Лудильщик округлил глаза и, запрокинув голову, коротко рассмеялся:

– Хороший вопрос, мальчик. Давай посмотрим. Сейчас все выясним.

Он открыл дверцы и залез в фургон, а затем выбрался наружу с небольшим холщовым мешочком.

– Интересно, что требуется такому юноше?

Я бы сказал, однако мне хотелось поглядеть, какой из него продавец. Сумеет ли он выманить у меня деньги?

Лудильщик развязал веревку и достал золотую масляную лампу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не дешевой поделкой.

– Раздобыл на другом конце Золотого Пути. Говорят, если ее потереть, то древние могущественные силы исполнят твое желание. – Он нахмурился. – Впрочем, эта штука вполне может быть самой обычной лампой. И все же выглядит она хоть куда и, возможно, будет стоить потраченных на нее денег.

Возможно… Наверняка лудильщик считает, что я клюну на приманку. Скорее всего, для него она стоит ровно столько, сколько он желает за нее получить, а для меня ее цена – грош.

Выкладывать свои соображения вслух я не стал.

Лудильщик предложил мне потрогать товар, и я не отказался, продолжая размышлять. Чего я хочу? Хочу стать героем величайшей истории, очутиться в одном ряду с самим Брамом. Найти Ашура. Освоить десять формул, которые должен знать каждый.

На ощупь лампа была холодной. Для нынешней погоды в Гале неудивительно.

Убрав руку, я заявил:

– Лампа мне не требуется, добрый лудильщик. Что у тебя еще есть?

Он порылся в мешке и вытащил амулет из неизвестного мне темно-зеленого камня на кожаном шнурке.

– Смотри, как красиво. Прекрасно подойдет к холодным глазам твоей девушки – ничего, что я так говорю?

Да, продавец из лудильщика и вправду неплохой: быстрый, неглупый, в меру льстивый. Слова его возымели желаемый эффект, вызвав у Эстры легкий румянец.

– Кто заметит великолепие камня, если тот – часть горы? – указал я на возвышающиеся над Ашрамом горные пики. – Твой зеленый амулет ничего не добавит к природной красоте Эстры.

Лудильщик взглянул на меня с легким прищуром. На его лице было написано недовольство, смешанное со сдержанным восхищением:

– А ты за словом в карман не лезешь, мальчик.

Я не смог сдержать самодовольную ухмылку.

– Ну хорошо. Я ведь могу рыться в моих мешках несколько дней подряд, а ты вроде бы не против подождать?

– Вроде бы, – ответил я.

– Тогда скажи мне: что может сделать для тебя бедный лудильщик? Что-нибудь починить? Чем-нибудь поделиться? Сказанием, парочкой историй? Слухами, сплетнями? У меня этого добра целый мешок.

Я криво улыбнулся. Что он может рассказать дельного? Если мне и удастся найти полезные материалы, то только в скриптории.

– Я обучаюсь в Ашраме и знаю места, где можно раздобыть любую историю или легенду. Вряд ли ты сумеешь рассказать мне что-то новое, добрый лудильщик.

Он поджал губы и в задумчивости поскреб подбородок:

– Хм… Стало быть, на мою долю остаются слухи и сплетни… Надеюсь, ты не станешь делать вид, будто тебе неинтересно, если я поведаю нечто стоящее? Джи-а?

– Джи.