Первая формула [litres]

Я удивленно заморгал. Серьезно? Формула, которая позволяет ходить по стенам? Никогда такого не видел. А с другой стороны – что я вообще знал о плетениях? Порой приходилось задумываться о предупреждениях риши Брамья. Может, он не так уж и не прав. Не следует ли мне вообще отказаться от мечты? Подобное ощущение возникало тем чаще, чем больше я беседовал с ним или с Кришамом.

Дверь медленно отворилась. Сидящая на полу Имми просияла и радостно замахала руками:

– Ари!

Ага, значит, можно заходить… Мои сомнения рассеялись.

– Привет, Имми! – тепло улыбнулся я. – Кришам говорит, ты была хорошей девочкой. Это правда?

– Да-да, – закивала она. – Ты ведь обещал, что следующий визит будет особенным. Сегодня как раз тот самый день?

– Точно, Имми.

Она быстро переползла на середину комнаты, вновь уселась в своей любимой позе – скрестив ноги – и закачалась в нетерпеливом ожидании. Я положил мешок между нами.

– Только постарайся его не пугать, джи-а? Иногда он довольно робок, все-таки детство у него выдалось нелегкое.

Я развязал веревку и нащупал на дне шерстяной комок. Шола издал недовольный мяв, и девушка напряглась, приоткрыв рот. Склонилась над мешком, и уголки ее губ дрогнули в намечающейся улыбке. Сумасшедшинка во взгляде, которая напоминала мне о риши Брамья, исчезла. Имми глядела на котенка незамутненными яркими глазами. Подобным образом смотрят дети – удивленно и с благоговейным трепетом.

Шола выскочил наружу и воззрился на меня с сердитым прищуром. Вероятно, в мешке он отдыхал так сладко, как никогда в жизни, а я его грубо растолкал.

Я ответил ему виноватым взглядом, хотя легкой ухмылки сдержать все-таки не смог.

Котенок принюхался и начал осматривать комнату, более не обращая на меня никакого внимания. Похоже, новая обстановка ему понравилась не слишком. В первую очередь он подошел к Имми, к ее величайшему удовольствию. Она тихонько вскрикнула, однако, памятуя о моем предостережении, на руки брать Шолу пока не стала.

Котенок обнюхал девушку, дернув носом. Потом еще раз, а потом принял решение и медленно, осторожно придвинулся ближе. Убедившись, что от хозяйки комнаты опасность не исходит, потерся головой о ее ногу.

Имми бросила на меня вопросительный взгляд.

Я дал отмашку. Можно…

Она заулыбалась и осторожно погладила Шолу по голове, потом по спинке. Тот слегка вздрогнул, однако тут же довольно заурчал, и девушка осмелела.

– Что скажешь, Имми? Стоит оно того?

Ответ я знал заранее – мог не спрашивать.

Котенок запрыгнул к ней на колени, и девушка, подняв его, прижала к груди. На ее лице появилось выражение неземного блаженства. Значит, я сделал все правильно.

Я не стал мешать ей наслаждаться общением с животным. Сидел, размышляя о потерях, постигших меня из-за жалоб Нихама, да и боль в руках до сих пор беспокоила. Когда я забывался, одна из них непроизвольно дрожала. Имми это заметила и, оторвав взгляд от Шолы, спросила:

– Почему ты перевязан, Ари?

Пришлось поведать ей все с самого начала.

– Ах, подонок! – возмутилась девушка.

Я даже поперхнулся от неожиданности. Имми никогда не бранилась, а уж столько ненависти в ее голосе я и подавно не слышал. Не успел расспросить, как она выпалила:

– Нихам всегда был ужасным человеком. Худшим из всех!

Имми редко рассказывала о себе, разве что в наших беседах о магии в ее интонациях иногда проскальзывали личные нотки. Однако и в этом случае она умалчивала о том, как постигала древнее искусство. Ходила вокруг да около.

Если задать ей интересующий меня вопрос – скорее всего, между нами встанет глухая стена. Вряд ли я получу ответ. И все же осторожно попытаться стоило:

– Имми… Нихам тебя чем-то обидел?

Она замолчала и снова переключилась на котенка. Мы немного посидели в неловком молчании, и я решил извиниться:

– Прости… Не хотел из тебя ничего вытягивать.

– Еще как хотел.

Я упал духом:

– Ну да, хотел… Извини.

Имми шумно выдохнула через нос:

– Ничего страшного. Просто я не люблю об этом говорить. Давай-ка лучше займемся твоими руками.

– Э-э-э…

Я не успел возразить, а девушка уже выпустила Шолу и взяла в руки мою кисть. Ее касание вновь разбудило боль в порезанных пальцах, однако я стерпел.

– Ты мне доверяешь? – Голос Имми стал тихим, словно дуновение утреннего ветерка по траве. Отстраненным, рассеянным, как у Кришама.

– Доверяю.

– Угу, – кивнула она. – Тогда не сопротивляйся и не волнуйся. Просто дыши равномерно и очисть разум. Думай о чем-нибудь, что не оттолкнет мое плетение. Хорошо бы ты сосредоточился на какой-то одной мысли.

Я немедленно вообразил горящую свечу. Сдержал вертевшиеся на языке вопросы, хотя все мое существо изнемогало от любопытства.

А потом кое-что почувствовал…

Мои руки вдруг налились холодной тяжестью – словно на вершину горы легла массивная снежная шапка. Затем последовало давление и мягкое тепло. Кожу закололо, однако совсем чуть-чуть, по самой поверхности. Я ощутил, как с моим телом работают чужие грани восприятия. Возникло желание напрячь собственную волю, дать силу воображению, задать вопрос, в конце концов. Имми была права. Тело инстинктивно умоляло меня воспротивиться вторжению.