Читаем Первая красавица полностью

Раздается звонок окончания рабочего дня. Все потянулись за вещами и музыкальными инструментами.

Б а з и с о в. Савелий Петрович! Вы слышали, как оборачивается дело?

Л у н ц. Простите, но я, кажется, не очень еще вник…

Г у р ь е в а. Надеюсь, Поликарп Иванович извинит… У нас сейчас по расписанию репетиция.

Д у б ц о в. Разумеется. И у меня в гостинице назначен разговор. К тому же музыка, в моем представлении, имеет все права на внеочередное внимание.

Б а з и с о в (делая отчаянную попытку). Но надо же что-то решить. Наши первостепенные задачи требуют. Э… Леонид Сергеевич, как бы это сказать?

С н е т к о в (производя тщательную ревизию своих карманов и бумажника). Так ведь я не знаю, чего-то нет у меня…

Б а з и с о в (зло). Как это вы не знаете?

Д у б ц о в. Друзья мои, не стоит важные вопросы решать на ходу. Мы к ним еще вернемся. (Уходит.)

За ним, прихватив музыкальные инструменты, уходят архитекторы и Вероника. Входит  М е ч е т и н.

Б а з и с о в. Нет, каково, а? Вы слышали что-нибудь подобное? Ну и Кашинцев.

М е ч е т и н. Наконец-то и вы заговорили о нем. Что, гол в собственные ворота?

Б а з и с о в. Да нет, человек же не ведает, что творит.

М е ч е т и н. А я вам о чем говорил? Опасный шизоид, чокнутый малый. (Доверительно.) Станем плечо к плечу и отразим этот гром с ясного неба. Его надо общественно изолировать. Вы даете отзыв о моей диссертации, я помогаю вам.

Б а з и с о в (раздраженно). Какой отзыв? Я в глаза не видел вашего сочинительства.

М е ч е т и н. А вотум доверия единомышленников? Окажите доверие человеку.

Б а з и с о в. Доверие вам окажут в автобусе. Пятачок сами опустите. Не дурите мне голову. И так не знаешь, что делать.

М е ч е т и н (патетически). О, мир жестокосердия. Как ты широк! (Уходит.)

Входит  Э л л а.

Б а з и с о в. Отыскали переписку?

Э л л а. Да. Борис Николаевич говорит, надо снять копии. Он думает, что проект повезут обсуждать в главк…

Б а з и с о в. Как обсуждать, что обсуждать?! Проект принят заказчиком. Нет, так не пойдет. (Ходит по комнате.) Ну что ж, примем крайние меры. (Видя, что Элла, закрыв машинку, собирается уходить.) Простите, Элла, небольшое дельце…

Э л л а. Да, Геннадий Демьянович.

Б а з и с о в. Надо отправить телеграмму.

Элла открывает машинку.

Значит, так: «Молния, Камчатка. Стекольникову». Адрес обычный. И дальше: «Немедленно вылетайте уточнения связи осложнениями проектом. Точка». Подпишу я. Вот и все. Им проект нравится и надо кончать эту беспардонную демагогию. (Уходит в кабинет.)

Входит  З и н а.

З и н а. Отец еще здесь?

Э л л а (печатая на машинке). Да.

З и н а. Ну, как у них?

Э л л а. Не спрашивай. Кашинцев напутал. Такое творится… (Берет отпечатанный текст, уходит в кабинет.)

Входит  К а ш и н ц е в. Он очень озабочен. Перебирает в руках принесенные бумаги.

З и н а. Борис!

К а ш и н ц е в. Здравствуйте, Зина.

З и н а. Вы такой мрачный. Что-нибудь случилось?

К а ш и н ц е в (махнув рукой). Да. Здесь из-за меня столько неприятностей.

З и н а. Не надо отчаиваться. Вот, купила вам в аптеке андаксин. (Достает из сумочки.) Хорошо для укрепления памяти.

К а ш и н ц е в. Спасибо.

З и н а (мягко). Борис! Я хотела сказать тебе одну вещь. Прости, что я опять обращаюсь на «ты», но то, что я собираюсь сообщить, я хочу сделать именно так.

К а ш и н ц е в. Да. Пожалуйста. Я слушаю.

З и н а. Видишь ли, Борис. Мне не хочется больше говорить о прошлом, тем более что это бесполезно. Наша свадьба расклеилась. И о ней тоже не стоило бы сейчас вспоминать. Но есть одно обстоятельство. Мне кажется, оно для тебя небезынтересно. Дело в том… (Подходит, что-то тихо ему говорит. Потом вслух.) Да, и знаешь, я почему-то убеждена, что это будет мальчик…

К а ш и н ц е в (как подкошенный садится на стул). Не понимаю. Вы хотите сказать, что наши отношения заходили так далеко? Не может быть!

З и н а (с хохотом). Боже мой. До чего он перепуган. Вот уж действительно: горе счастливого отца не поддавалось описанию. Ну, что ты возмущаешься, дорогой? Как ты можешь спорить? Ты же все равно ничего не помнишь. (Оставив оторопевшего Кашинцева, улыбаясь, спокойно уходит.)

З а н а в е с

<p>ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ</p>КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Перейти на страницу:

Похожие книги

Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия