Читаем Первая красавица полностью

Часть моста и гранитный парапет набережной. Впереди большая река. За ней очертания зданий. Возле парапета каменная скамья и телефонная будка. Вечер. В водах реки уже покачиваются яркие поплавки огней. Появляются  Э л л а  и  В е р о н и к а. Вероника, проковыляв несколько шагов, садится на скамейку.

Э л л а. Ты что, устала?

В е р о н и к а (морщась). Туфли… Два с половиной номера не хватает. В комиссионке взяла.

Э л л а. Зачем же ты их носишь? Продала бы, и все… Кому нужны эти муки?

В е р о н и к а. Да, но когда снимешь, такое удовольствие… (Вздохнув.) Растягиваю помаленьку.

Э л л а. Идем. Мы Дубцова проводить опоздаем. Шеф разозлится.

В е р о н и к а. А Стекольников тоже уезжает?

Э л л а. Почему? Он же только сегодня появился. Я вижу, он произвел на тебя впечатление.

В е р о н и к а. Ни капли. Мужчины, которые в чужом городе спрашивают: «Где у вас магазин «Детский мир»?, — меня не интересуют. Вообще, уйду я от вас на завод. Там хоть человека встретить можно.

Э л л а. Да брось! Никуда ты не уйдешь. Привыкла ругать интеллигентов, а сама от них ни на шаг. Только и ждешь, чтоб на тебя кто-нибудь посмотрел.

В е р о н и к а. А чего у нас хорошего? Проекты да объекты. Как говорит Снетков, ни одного порядочного субъекта. Посмотреть не на что. Одни междометия…

Э л л а. А он чем не мужчина?

В е р о н и к а. Это ты у себя спроси.

Э л л а. А я уже спросила. Он и знающий, и талантливый, непутевый, правда. Что ж делать.

В е р о н и к а. Верно. Вот и ты у нас красивая, в дома отдыха ездишь. А жизнь все равно мимо идет. Всем надо учиться у Зинаиды.

Э л л а. Чему учиться? Мы ж ничего толком не знаем.

В е р о н и к а. Все равно. Я сама слышала, она сказала при Борисе Николаевиче: свадьбу сыграем, как только сдадут камчатский проект.

Э л л а. Да. Что-то произошло.

В е р о н и к а. Недаром она расцвела, как бутончик. Ходит, никого не замечает. (Изображает Зину.) «Девушки! Приглашение на свадьбу вы получите особо». Королева!

Э л л а. Могу только порадоваться. Все у нас образуется. После сдачи проекта шеф уедет в Карловы Вары, значит и я пойду в отпуск. Красота!

На мосту появляются двое.

Посмотри-ка, кто идет!

В е р о н и к а. Кашинцев. С кем это он?

Э л л а. Не знаю. Я не хочу с ними встречаться. Давай переждем.

Элла и подхватившая туфли Вероника втискиваются в телефонную будку. Мимо проходят Кашинцев и Татьяна Андреевна.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а (облокотясь на парапет). Какой удивительный простор! Широкая вечерняя вода, и в ней будто кружатся золотые веретена огней. Веретена с белой пряжей. Архаичный образ, не правда ли? Человек изобрел ракеты и атомные реакторы. Начал исследовать космос. Со временем сменятся понятия, придет новая эстетика. Но широкая, темная вода и золотые веретена огней останутся вечно. И всегда это будет прекрасно.

К а ш и н ц е в. Вечерние огни вызывают склонность к раздумью. Вода, море, стихия. Одних это пугает, других наоборот — влечет.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Море! Девчонкой я заплывала бог знает куда. Помните, я рассказывала, мы жили в Крыму. Незабываемое детство. Потом, когда постарше стала, — ходила с рыбаками на баркасе. На военном корабле в море ушел мой отец. Ушел и больше не вернулся. Мне и сейчас еще иногда кажется, что он вот-вот придет.

К а ш и н ц е в (любуясь рекой). Чудесное место. Тишина. Ни души… (С улыбкой.) Даже Мечетина нет. Знаете, он умудряется отыскивать меня в самых неожиданных местах. Скоро придется носить в кармане фальшивую бороду.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Не будем о нем говорить, Мне грустно. Все-таки я этого человека любила.

К а ш и н ц е в. Да, конечно. Простите. Я и сам часто ловлю себя на том, что с годами разочарования переживаешь больнее. А главное, все дальше и призрачней становятся былые идеалы.

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Вот поэтому и начинаешь ценить нерастраченные привязанности, возвращаешься к прошлому. Впрочем, у вас все впереди. Вы ведь, кажется, женитесь?

К а ш и н ц е в. Неужели вы хоть на минуту можете подумать, что я буду счастлив с этой женщиной?

Т а т ь я н а  А н д р е е в н а. Тогда зачем вы это делаете?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия