Первая красавица

Богунов выключил радио, подошел к Петьке.

Б о г у н о в (строго). Ты что ж это? Где это тебя носило?

П е т ь к а. И не носило, а в авиадесантной части полковника Липчука был.

Б о г у н о в. Как же ты туда попал?

П е т ь к а. А я пришел к ним и сказал, что я один, а брат воюет. Они меня кормили. Я все с ними в операции просился. А они не брали. Потом они меня в детдом отдать хотели, так я сказал, что мамка есть. Они сказали, чтоб я учился.

Б о г у н о в. Правильно сказали. А ты учишься?

М а т ь. С Кланей вместе в школу бегает. (Уходит, унося посуду.)

П е т ь к а. Я вот школу закончу и прямо к ним…

Б о г у н о в, Ну-ну, только закончи сперва.

П е т ь к а. А на рыбалку мы с тобой завтра пойдем?

Б о г у н о в. Пойдем-пойдем.

Входит  К л а н я — худенькая девочка с косичками.

К л а н я. Здравствуйте, дядя Егор!

Б о г у н о в. Это кто ж к нам сюда идет? (Притворно.) Ты чья будешь, девочка?

П е т ь к а. Это Кланька Логинова.

Б о г у н о в. Ну, здравствуй, Кланя! Настя дома?

К л а н я. Дома.

Входит  М а т ь.

М а т ь. Сынок, возьми-ка вещи да развяжи их там.

Егор и Мать берут вещи и уходят в соседнюю комнату.

К л а н я (Петьке). Давай задачник. Ты семьдесят шестую решил?

П е т ь к а. Не-е.

К л а н я. А восемьдесят первую?

П е т ь к а. Не вышла. Ты дай-ка мне тетрадку, я только ответ посмотрю.

К л а н я. Да, знаю, ты все слижешь!

П е т ь к а. Т-с-с, не кричи! Братя услышит. Одну-то задачку дай посмотреть.

К л а н я. Ну, ладно, только последний раз.

Входит  К а р а г и н — резкий, иногда мрачный человек. Из соседней комнаты появляется  М а т ь.

К а р а г и н. Здравствуйте, Варвара Сергеевна! Приехал долгожданный?

М а т ь. Приехал, приехал, сейчас я… (Выходит.)

К а р а г и н (Клане, строго). Чего здесь делаешь?

К л а н я. Я тут… книжку…

К а р а г и н. Ступай домой! Кто председателя спрашивать будет, скажете — в район уехал. Кто чужой придет — живо сюда. Куськов придет — пускай обождет, Анастасия чтоб закуску сготовила. Поняла?

К л а н я. Ага.

П е т ь к а. Идем вместе.

Петька и Кланя уходят. Входит  Б о г у н о в.

К а р а г и н. Ну, здравствуй, Егор!

Б о г у н о в. Здравствуй, Семен!

К а р а г и н. Та-ак! Видный из себя, видный!

Б о г у н о в. Да что толку, теперь не по виду, по делам судят.

К а р а г и н. Про дела я гляжу на вывеску. (Показывает на грудь.) Вывеска богатая. Правда, и мы тож сложа руки не сидели.

Б о г у н о в. А ты, Семен, все такой же! Постарел немного, а в общем — ничего. Здоровье-то как?

К а р а г и н. Да все так же. За войну разов шесть комиссии разные были. Стукали, вертели, да так дома и оставили.

Пауза.

Б о г у н о в. Ну, а дела как тут двигаешь?

К а р а г и н. Да как двигаем, как жизнь позволяет, так и двигаем. Конечно, живем не в пример вон «Авангарду». И план выполняем, и в районе через то уважение имеем. В общем — живем.

Б о г у н о в. А что «Авангард», совсем сдал?

К а р а г и н. Это разве колхоз? Кто в лес, кто по дрова. В общем, имеем такого соседа для наглядности.

Б о г у н о в. Ну, а ты небось к плану и лишку даешь? Раньше-то прилично выходило.

К а р а г и н. Ну да. Войны-то вроде и не было. Поотстал ты, гляжу я, от наших дел. Приглядишься, как это проценты к нам с неба валятся.

Б о г у н о в. Знаю, знаю, что нелегко. Ну, а с молочной фермой как решили? Я в Москву тогда на Сельхозвыставку ездил, чертежи привез. Дворец, а не ферма.

К а р а г и н. А никак не решили.

Б о г у н о в. Так ведь начали мы уже было…

К а р а г и н (встает, демонстративно берет со стола стакан и кладет его в карман. Потом достает потертый бумажник, вынимает деньги). Вот, деньги кладу.

Б о г у н о в (недоумевая). Зачем это?

К а р а г и н. В сельпо новый купишь… Стакан, говорю, купишь.

Б о г у н о в. Ну, знаю, что нету.

К а р а г и н. Ах, нету? А раньше сколь хошь было. Ты мне с тем, что раньше было, не равняй, понял? (Ставит стакан.) Работаю как умею. Нет-нет — люди иногда и спасибо скажут. А за всем скакать — не ускачу. А и я не двужильный. А вот ты, конечно, столько годов в офицерах проходил, да одну пушку знал. Теперь тебе в городе, в машинах ковырять. А земля, она, брат, другого требует. Ее горбом, горбом берут. Вот тебе теперь с нашей колокольни и не видать.