Читаем Первая красавица полностью

К а ш и н ц е в. Где угодно. А край там изумительный. Город наш будет смотреть в океанские воды. Представляете, за его спиной дымят сойки, тайга стережет свои клады, а люди приходят с моря, с уловом, с песнями. Вы знаете, в бухте Авачинской губы на вечной стоянке бросил якорь «Теодор Нетте». Да, да, тот самый пароход, к которому обращался Маяковский. Помните: «Здравствуй, Нетте. Как я рад… рад…»

С н е т к о в (подхватывая). «…что ты живой, дымной жизнью труб, канатов и крюков».

К а ш и н ц е в. Вот-вот.

С н е т к о в. А кто говорил, будто Маяковского лучше меня знает?

Э л л а. Что же там за люди, на Камчатке?

К а ш и н ц е в. Разные. Есть старые обитатели — ительмены. Есть приезжие, вроде меня.

Г у р ь е в а. Ительмены — это звучит как джентльмены.

С н е т к о в. Древнейший палеоазиатский народ.

К а ш и н ц е в. Отличные люди. А природа будто вся придуманная. (Достает из портфеля, отдает Элле и Веронике кедровые шишки.) Это вам, девушки, прислала Камчатка.

Э л л а. Какая прелесть! Большое спасибо.

К а ш и н ц е в. Тут вот камни еще… Красивые и странные. Геологи подарили. (Лунцу.) Берите, если нравятся.

Л у н ц (берет). С вашего разрешения. Я продемонстрирую дома. Жена будет в восторге.

К а ш и н ц е в (весело). Садко — богатый гость — к вашим услугам. Все что в портфеле — моим друзьям. (Отходит в сторону).

К нему спешит  С н е т к о в.

С н е т к о в. И разрешите с благодарностью вернуть…

К а ш и н ц е в. Что это?

С н е т к о в. Должок, который будет платежом красен.

К а ш и н ц е в. Разве вы у меня брали?

С н е т к о в. Не деликатничайте. Я лучше знаю. (Засовывает Кашинцеву в карман деньги.)

К а ш и н ц е в (пожав плечами). Ну, если вы утверждаете…

Входит  Б а з и с о в.

Б а з и с о в. О! Наконец-то. А мы тут его заждались… (Здоровается с Кашинцевым.) Ну, как дела? Что говорили о проекте? (Обнимает за плечи.) Пойдем-ка, подробно расскажешь. (Архитекторам.) Послушаем Бориса Николаевича, что он нам привез.

Л у н ц. Да-да. Как же…

Все, кроме Эллы и Вероники, уходят в кабинет.

В е р о н и к а. Тебе не кажется, что после командировки он какой-то странноватый?

Э л л а. Что ты! Это он от полноты чувств. Он же у нас дуся.

Быстро входит  З и н а, порывистая, неуравновешенная особа. Видно, что она прилагает немало усилий, желая скрыть свой возраст. Злые языки считают ее девицей с последними шансами выйти замуж.

З и н а. Привет, лапоньки мои, привет! (Целуется с обеими.) Борис здесь?

Э л л а. В кабинете.

З и н а. Там кто-нибудь есть?

Э л л а. Там совещание.

З и н а (садится). Надеюсь, это не надолго? Что за люди — отдохнуть человеку не дадут.

В е р о н и к а. Смотри, как бы он опять не уехал. У нас ведь насчет этого мигом.

З и н а. Никуда он не поедет. А на той неделе… Я, правда, с отцом еще не говорила. Но, я думаю, во вторник или в четверг, на той неделе, можно будет отпраздновать, как говорится, законное бракосочетание.

В е р о н и к а. Только не во вторник. У меня в ателье платье не будет готово.

З и н а. Ничего, придешь в старом. Будут все свои, ну и так… кое-кто.

Э л л а. Хорошенькое кое-кто. Наприглашала весь институт.

З и н а. Положим, не весь. Но, конечно, хочется, чтобы как у людей. Замуж-то не каждый день выходишь…

Открывается дверь кабинета. На пороге появляется  К а ш и н ц е в.

Э л л а (Веронике). Идем, пусть они поговорят.

Уходит с Вероникой.

К а ш и н ц е в (в кабинет). Я захватил точные данные, какими стройматериалами они располагают. (Направляется к столу взять портфель.)

Зина хочет подойти, но ее опережает вошедший  М е ч е т и н.

М е ч е т и н. Борис Николаевич, дорогой, как я рад вас видеть здоровым и невредимым! (Трясет ему руку.) Зинаида Геннадиевна, прошу простить, но я должен сказать всего два слова, только два. Борис Николаевич, ученый совет направил вам на отзыв мою диссертацию.

К а ш и н ц е в. Диссертацию?

М е ч е т и н. Да, когда вы были в отъезде.

К а ш и н ц е в. А, верно. Какой-то синий пакет лежит у меня дома, но я его еще не смотрел.

М е ч е т и н. Это она.

К а ш и н ц е в. Ну что ж. Постараюсь не задержать.

М е ч е т и н. Тогда все. Зная ваше отношение, только это я и хотел уточнить. Зинаида Геннадиевна, примите мои наилучшие пожелания. Всего доброго. (Уходит.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия
Забытые пьесы 1920-1930-х годов
Забытые пьесы 1920-1930-х годов

Сборник продолжает проект, начатый монографией В. Гудковой «Рождение советских сюжетов: типология отечественной драмы 1920–1930-х годов» (НЛО, 2008). Избраны драматические тексты, тематический и проблемный репертуар которых, с точки зрения составителя, наиболее репрезентативен для представления об историко-культурной и художественной ситуации упомянутого десятилетия. В пьесах запечатлены сломы ценностных ориентиров российского общества, приводящие к небывалым прежде коллизиям, новым сюжетам и новым героям. Часть пьес печатается впервые, часть пьес, изданных в 1920-е годы малым тиражом, републикуется. Сборник предваряет вступительная статья, рисующая положение дел в отечественной драматургии 1920–1930-х годов. Книга снабжена историко-реальным комментарием, а также содержит информацию об истории создания пьес, их редакциях и вариантах, первых театральных постановках и отзывах критиков, сведения о биографиях авторов.

Александр Данилович Поповский , Александр Иванович Завалишин , Василий Васильевич Шкваркин , Виолетта Владимировна Гудкова , Татьяна Александровна Майская

Драматургия