Первая красотка в городе

В старой машине места было не много, но все поместились; Президент — снова на заднем сиденье… Старая машина тоже буксовала в грязи, колеса проваливались в выбоины, но обратно на дорогу они выбрались. Снова большую часть пути молчали. Потом один агент закурил.

— Черт, никак бросить не могу!

— Да, дело непростое. Не бери в голову.

— Я и так не беру. Просто от самого себя противно.

— Да ладно тебе. Сегодня великий день в Истории.

— Это уж точно! — ответил тот, что с сигаретой.

И глубоко затянулся…

Они остановились возле старых меблирашек. Дождь не прекращался. Немного посидели в машине.

— Все, — сказал агент рядом с водителем, — выводи его. Чисто. На улицах никого.

Они провели Президента, держа его между собой, сначала через парадное, затем 3 лестничных пролета вверх, не выпуская его ни на секунду. Остановились и постучали и 306-й. Условным стуком: один удар, пауза, 3 удара, пауза, два…

Дверь открылась, и агенты быстро втолкнули Президента внутрь. Дверь за ним закрыли и заперли. Внутри его ждали три человека. Двоим — за 50. Костюм третьего состоял из старой батрацкой рубахи, поношенных штанов на несколько размеров больше, чем нужно, и башмаков за 10 долларов, стоптанных и нечищеных. Он сидел в кресле-качалке посередине. Было ему лет 80, но он улыбался… а глаза те же; нос, подбородок, лоб тоже не сильно изменились.

— Добро пожаловать, господин Президент. Я долго поджидал Историю, Науку и Вас, и вот сегодня все прибыли по расписанию…

Президент вгляделся в старика в качалке:

— Боже милостивый! Вы… вы же…

— Вы меня узнали! Иные ваши сограждане подшучивали над нашим сходством! Слишком глупо даже предполагать, что я был…

— Но ведь доказано, что…

— Разумеется, доказано. Бункеры: 30 апреля 1945 года. Все по нашему плану. Я был терпелив. Наука оставалась с нами, но иногда мне приходилось поторапливать Историю. Нам нужен был верный человек. Вы — наш верный человек. Остальные были слишком невозможны — слишком чужды моей политической философии… Вы намного идеальнее. Через вас все окажется гораздо легче. Но, как я сказал уже, приходилось немного подгонять ролик Истории… в моем возрасте… я был вынужден…

— Вы имеете в виду?..

— Да. Я убрал вашего президента Кеннеди. А затем — его брата…

— Но зачем было второе покушение?

— К нам поступила информация, что этот молодой человек выиграл бы президентские выборы.

— Но чего же вы хотите от меня? Мне сказали, что покушения не будет…

— Позвольте представить вам доктора Графа и доктора Фолькера.

Два человека кивнули Президенту и улыбнулись.

— Но что же будет? — спросил Президент.

— Прошу вас. Минуточку. Я должен уточнить у своих людей. Карл, как прошло с Двойником?

— Прекрасно. Мы позвонили с фермы. Двойник прибыл в аэропорт по расписанию. Он объявил, что ввиду погодных условий переносит полет на завтра. Затем объявил, что едет покататься… что ему нравится кататься на машине под дождем…

— А остальное? — спросил старик.

— Двойник мертв.

— Прекрасно. Тогда давайте начинать. История и Наука прибыли Вовремя.

Агенты подвели Президента к одному из двух хирургических столов. Попросили раздеться. Старик подошел к другому столу. Доктор Граф и доктор Фолькер облачились в халаты и приготовились выполнять задание…

Один из двоих, помоложе на вид, поднялся со стола. Оделся в костюм Президента, подошел к большому зеркалу на северной стене. Постоял перед ним добрых 5 минут. Затем повернулся.

— Это же чудо! Ни единого шрама… никакой послеоперационной реабилитации. Поздравляю вас, джентльмены! Как вам это удалось?

— Ну, Адольф, — ответил один из врачей, — мы прошли долгий путь со времени…

— СТОП! Ко мне больше никогда не должны обращаться «Адольф»… пока не придет время, пока я не скажу!.. До тех пор — никакого немецкого… Теперь я — Президент Соединенных Штатов Америки!

— Да, господин Президент!

Он поднял руку и коснулся верхней губы:

— Но усиков мне в самом деле не хватает!

Все улыбнулись.

Затем он спросил:

— А как старик?

— Мы уложили его в постель. Он не проснется еще 24 часа. В настоящий же момент… все… все отростки операции уничтожены, рассосались. Нам остается только выйти отсюда, — ответил доктор Граф. — Но… господин Президент, я бы осмелился предложить этого человека…

— Нет, говорю же вам, он беспомощен! Пусть страдает теперь, как страдал я!

Он подошел к кровати и посмотрел на старика. Седого, лет восьмидесяти.

— Завтра я окажусь в его личном доме. Любопытно, как его жена отнесется к моим ласкам? — И он коротко хохотнул.

— Я уверен, майн Фюрер… Простите! Прошу вас! Я уверен, господин Президент, что ваши ласки ей очень понравятся.

— Давайте тогда покинем это место. Сначала — врачи, пусть едут, куда должны. Затем все остальные… по одному или по двое… меняем машины и — хорошенько выспимся в Белом доме.

Седой старик проснулся. В комнате он был один. Можно бежать. Он выбрался из постели, нащупывая одежду, и, ковыляя по комнате, увидел в большом зеркале старика.

Нет, подумал он, боже мой, только не это!