Первая кровь

Артур всё не мог разобраться в своих чувствах. Брюмо хладнокровно повёл себя при нападении головорезов — очевидно, это не первая боевая стычка в его жизни. Так мастерски расправиться с группой фанатиков мог только такой же фанатик. От этих мыслей черпий почувствовал неловкость, ведь сейчас он и окружающие его люди полностью доверяли епископу свои жизни.

Между тем Брюмо закончил распределять обязанности. Каждый был ответственен за определённую работу. Кроме девочки и её матери — их епископ благоразумно отправил в более безопасное место. Пережившие сильную эмоциональную встряску люди абстрагировались от внешнего мира. Участие в общем деле действовало на них благоприятно.

— На раз, два… — Брюмо вместе со всеми подхватил первую перемычку и опустил её за борт. Две пары подсобников, стоящих по разные концы палубы, ярд за ярдом стравливали боковые канаты.

— Эй, там! Не торопись! Помедленнее. Спутаешь — сам полезешь за борт, — сложа руки трубочкой прокричал Брюмо. — Эдельманн! Побудь здесь. Я на корму. Напортачат сейчас.

Артур сделал несколько шагов и в недоумении остановился. С трудом соображая, он развёл руки в стороны, пытаясь сохранить равновесие. Мысли замедлились, словно завязли в гудроне. Шея наотрез отказалась держать потяжелевшую голову. Звуки вокруг сменились шипением, а сердце забилось так, словно грозило споткнуться и остановиться. Ноги черпия подкосились, и он в беспамятстве распластался на палубе.

Глава 4 Вы думаете я никчёмный?

— Артур! Что с тобой? Ты слышишь!

Сознание вернулось мгновенно. Так бывает, когда человека поднимают среди ночи. Тот просыпается и ничего не может понять — где он, что с ним. Так и черпий. Его не опухший глаз раскрылся и с недоумением уставился на зависшие над ним лица.

— Черпий, ты случаем не больной? Может, тебя это… миазмы пустоумия посетили? — съязвил Бенджамин, улыбаясь двенадцатью зубами. За что сразу же получил от епископа увесистый подзатыльник.

— Ты немного думай, о чём болтаешь, олух. Язык у тебя слишком длинный.

— Что произошло? — Артур хлопал глазами, переводя взгляд от одного к другому. В голове начали копошиться мысли, но понимания происходящего по–прежнему не приходило.

— Что, что. Шел да свалился. Будто по черепушке чем ударили. Мы уж подумали, ты помер, — Бенджамин протянул руку лежащему другу. — Вставай!

— И давно я… отключился?

— Да минут пять. Не больше. Что у тебя случилось? Хвораешь что ли чем?

— Сам ты хвораешь, деревенщина… — черпий не на шутку обиделся. — Отсутствием мозгов.

Фермерский сын побагровел, но предпочёл смолчать, отстранённо уставившись вдаль. Внутри разливалось неприятное, но давно знакомое чувство. Его не впервой называли подобным словом, но впервые так назвал друг, пусть и вновь обретённый. Призраки прошлого и здесь его нашли.

Черпий окончательно пришёл в себя. Голова уже не гудела, а зрение полностью прояснилось. Все овладевшие им эмоции схлынули, а разум стал кристальней утренней росы. Из глубин подсознания нахлынули воспоминания. Нет. Не совсем то — отголоски каких–то воспоминаний. Артур наморщил лоб, пытаясь разобраться в ощущениях. От возникающих образов по коже побежали мурашки. Так бывает, когда пытаешься вспомнить сон, но его подробности постоянно скрываются в тени, оставляя после себя лишь невнятное послевкусие. Это одновременно завораживает и пугает.

— Епископ. Что Вы знаете о ветреном пустоумии? Первые симптомы. Ложные воспоминания, — посерьёзневший черпий нервно потёр затылок. — Где–то я читал об этом.

— Ищешь связь с обмороком? Успокойся. Подхвативший сей недуг не задумывается о подобном, потому что думать нечем, — Брюмо в недоумении нахмурил брови. — Ложные воспоминания? О чём это ты?

— Я как будто видел сон, но не могу вспомнить про что он. Картинка появляется в голове и сразу же пропадает, а я не успеваю её рассмотреть. Это как с молнией — видишь её буквально долю секунды и потом не можешь представить её форму.

— Может это просто галлюцинации? Последствия после падения. Иногда мозг вытворяет очень странные штуки, — Брюмо недвусмысленно покрутил пальцами.

— Нет. Я о другом. Я почему–то уверен, что видел частичку чьей–то жизни. Потому и говорю о ложных воспоминаниях. Это не бред, и не сон, а что–то действительное.

— Лучше тебе не забивать голову всякой ерундой. Не думай об этом и само всё пройдёт.

— Прошу прощения, — в разговор вмешалась мать девочки, внезапно подошедшая со спины. — Ваше Преосвященство, не хочу прерывать вашу беседу, но подумала, что вы могли не обратить внимание на одну деталь. Мы сидели в одной из кают, и я случайно посмотрела в иллюминатор. По–моему, нас разворачивает и относит в сторону…

— Что? — епископ подскочил к высокому ограждению и посмотрел в направлении канатной дороги, теперь переместившейся к корме. — Да чтоб вас…