Первая леди для Президента

– Я сказала, на хер из моего дома, манатки собрал и поехал в свой долбаный Мухожопинск. Я эту собаку на улице подобрала, выхаживала и выкармливала, привезла с собой черт знает куда, а ты мне ее бить будешь? Живодерище! Вон пошел! Чтоб не видела тебя! А ты…, – надвинулась на дочь, – А ты в комнату. Потом поговорим.

Парень быстро ретировался в комнату, начал вещи собирать, девочка плачет, Валя на руки сына подняла, целует испуганную мордашку, а соседская Полинка лужу подтирает и тоже плачет. Пацан с чемоданом вышел, опустив голову, поплелся к двери. Какой-то весь потрепанный и сам словно побитый. А мне не жалко. Мерзкий, противный ублюдок, который сам труслив, как шакал, а против слабого существа был сильным.

– Фашист, – процедила я ему вслед.

Обернулся.

– Я не специально… она… я гулял с ней.

– Это не оправдание…ты маленькое и беззащитное существо избивал на глазах у детей. Это мерзко…

– Мне жаль. Но все не так было…Врет Полька!

– А Алина просто так кричала, да? И малыш просто так плакал? Поздно жалеть, жалеть надо было, когда руку поднял. Уходи!

– До свидания.

– Прощай!

Я к собаке подошла, протянула руку, а она дернулась, заскулила. Боится маленькая. Ростом мне до колена, ушки висят, худая, ребра просвечивают сквозь тонкую рыжую шерстку.

– Тебя как зовут?

Валя высунулась из своей квартиры:

– Челси ее зовут. Дочка назвала…Некогда нам смотреть за ней, до переезда жили в частном доме, она там когда хотела, тогда и справляла нужду… а сейчас. Я на работе, дочка учится. Этот к нам от бабки своей переехал две недели назад, думала, нормальный.

– Я могу ее к себе взять…

Погладила собачку, почесала за ушами. Рыжее мелкое существо своими испуганными глазками на меня смотрит, скулит. Сердце сжалось от жалости. Бедная малышка. Иногда человеческая жестокость не знает границ.

– Ну забирай, если время гулять есть. У нас еще два кота…Кормить и так особо нечем.

– Я заберу…Челсиии…иди ко мне, я тебя искупаю. Иди. Потом прогуляемся.

– Вот…вот ее вещи, поводок. Я… я, мам, я за ним, я с ним поеду…

Всхлипывая, выбегает Алина, несет мне поводок Челси и ее миску. Ее за руку Валя тащит в комнату.

– Поедет она. Сейчас собаку ударил, потом тебя, потом ребенка бить будет. На хер нам такой. Нечего мне в дом абьюзера приводить. Пусть валит, к бабке своей, откуда приехал. Пригрела козла, м*дачище!

– Мамааа… у него зрение, он просто сорвался, он всегда добрый ко мне.

– Всегда? А сегодня сорвался? Сегодня собаку чуть не убил просто за то, что нассыкала на пол? Добрый? Запомни дочка – бьет животное, ты следующая. А зрение…мой дед слепым был. Они тяжелые люди, всю жизнь с ним свою покалечишь. Пусть едет. Другого найдем. На Коляне твоем свет не сошелся клином.

Пока они ругались, я собачку к себе поманила, завела в душевую, поставила под воду, вымыла с мылом от мочи, вытерла насухо старым полотенцем. На душе мерзко, как будто сердце наизнанку вывернули, как будто душу всю искорёжили. От мысли, что это рыжее существо избивали и трепали, хотелось подойти к ублюдку и глаза выцарапать.

– Пойдешь ко мне? Я тебя любить буду и с девочками познакомлю. Пойдешь?

Прислонилась ко мне, дрожит, боязливо лизнула мою руку.

– Ну вот и хорошо. Пошли, я тебя феном высушу, и пойдем прогуляемся. Никто тебя обижать и бить не будет, обещаю. У меня собаки никогда не было, но я научусь быть хорошей хозяйкой.

Слушает, ушами шевелит, а я поводок надела и на улицу вышла. Уже знаю, куда пойду…Не дождусь выходных. Сил никаких нет. Сегодня хочу увидеть. Хотя бы издалека, хотя бы одним глазком. Посмотрю, и сил прибавится.

Глава 8

– Тихо, малыш, тихо… я с тобой. Это я. Все уже позади. Мы вместе. Слышишь? Мы вместе.

Не слышу. Слышать – это так ничтожно мало. Я чувствую. Как же я чувствую себя, сросшуюся с ним, не оторвать и не отрезать. Прижалась еще крепче, обхватывая мокрую шею, растворяясь в нем, боясь поверить, что это не сон. Как же до боли жутко разжать руки. Вдруг он растает, просочится сквозь пальцы.

(с) Черные Вороны 8. На дне. Ульяна Соболева