Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

Эндрю отсутствовал неделю, когда она получила весточку, что он едет домой после встреч с рядом жителей округа Самнер, которые намереваются переехать на новую территорию Миссисипи. Она нагрела таз воды, надела мягкое коричневое муслиновое платье с широкой юбкой, которую предпочитала ставшим модными узким юбкам, и прикрепила свою жемчужную брошь к концу серебряной цепочки. Рейчэл приказала Митти хорошенько протереть большой канделябр и поставить его в центре стола, накрытого праздничной скатертью. Сама же собрала яркие осенние листья и поставила их в вазу на одном краю стола. В металлическую плошку рядом с графином Эндрю она положила несколько плодов. Он появился в доме незадолго до сумерек и, увидев особые приготовления, спросил:

— Ты принимаешь гостей?

— Только двух.

— Понимаю. — Потом добавил с ухмылкой: — Встреча блудного сына?

— Блудного мужа.

— Полагаю, ты можешь так меня называть, и это самые строгие слова, услышанные мною за последнее время.

— Ты должен чаще бывать дома и прислушиваться к жене. Я могу придумать много приятных слов, какие хотела бы высказать, если бы знала, что тебе они интересны.

— У меня всегда есть интерес к тому, что считает нужным сказать миссис Джэксон.

— Нет, в последние несколько месяцев у вас не было такого интереса, мистер Джэксон.

Он подошел к столу и взял из металлической мисочки подсоленный грецкий орех. Потом медленно, словно извиняясь, подошел к ней, обнял и поцеловал.

— Дорогой, ты так давно меня не целовал и не обнимал.

— Знаю, я был так несчастлив. Когда ненавидишь сам себя и весь окружающий мир…

— Но, Эндрю, ты всегда был таким сильным, таким уверенным в себе.

— Не знаю. Все казалось…

— Не является ли одной из причин то, что ты постоянно в ссоре с мистером Джефферсоном и президентом Медисоном?[14] Что бы ты делал, оказавшись в их положении? У каждой части страны свои особые проблемы и свои отдельные требования. Когда в Европе все еще продолжается война, каждое иностранное государство также предъявляет свои требования.

— Я признаю, что бедный мистер Медисон подвергается нападкам со всех сторон… в том числе и с моей. — Он усмехнулся, и это было первым признаком, что доброе начало, заложенное в Эндрю Джэксоне, заговорило о себе. — Да поможет Бог любому, ставшему президентом!

Затем он покачал руками высоко над своей головой, нанося удары кулаками невидимому противнику:

— Но именем Всевышнего, я был бы жестче к британцам, я бы вышиб их из фортов на Севере…

Он выбрал одну из своих глиняных курительных трубок, набил ее табаком, потом нагнулся к камину и раскурил трубку с помощью горящего уголька.

— Семьи, живущие в округе Самнер, получили сообщения, что на территории Миссисипи земля плодородная и человек может владеть такой земельной площадью, какую в состоянии держать под наблюдением. Там открылась вакансия на пост федерального судьи, и, если будут платить тысячу долларов в год, я бы занял ее.

Он посмотрел ей в глаза:

— Думаю, что на этот раз мы можем получить назначение. Это не такой уж важный пост, чтобы о нем тревожился мистер Медисон. Ну, моя дорогая, что ты думаешь на этот счет?

Что она могла думать? Последний раз, когда он хотел «стряхнуть со своих сапог пыль долины Кумберленда», он мечтал торжественно вступить на новую обширную территорию Луизианы в роли губернатора, с личным особняком и высоким общественным положением. Теперь же, всего лишь через пять лет, он готов довольствоваться жизнью в глубинке, расчистить поля и построить себе новую бревенчатую хижину… если получит место судьи с окладом в тысячу долларов в год!

Два события — одно политическое, другое семейное — доставили им большое удовлетворение. Губернатором был избран их старый друг Уилли Блаунт, а Джон Коффи женился на дочери Джонни, Мэри. Свадебный обед в особняке превратился в счастливую встречу членов семейства Донельсон, какой давно не было. Рейчэл и Эндрю были рады, что их добрый друг Джакс стал членом семейства. В качестве свадебного подарка Рейчэл и Эндрю вытащили из сейфа расписки Джакса, касавшиеся его части долга после ликвидации лавки, и сожгли их.

Когда жена Северна Элизабет должна была рожать, Рейчэл наняла лучшую в округе повитуху и пришла сама, чтобы помочь при родах. Ребенок родился без особого труда, но возникли осложнения, которых повитуха не объяснила. Через полчаса эти осложнения разрешились сами собой рождением второго ребенка, также мальчика. Элизабет разрыдалась:

— Почему должна появиться двойня, когда у меня с трудом найдутся силы выходить одного?

Один из близнецов заплакал. Рейчэл взяла новорожденного, завернула в мягкое одеяло и положила на свое плечо, прижав его головку к своей шее. Она стояла с ребенком, когда Северн и Эндрю вошли в комнату. Эндрю встал около Рейчэл, глядя на дитя в ее руках и чувствуя, как стремится ее сердце тесно прижать к себе ребенка. Вдруг послышался голос Элизабет, лежавшей в постели:

— Возьми мальчика. Мы ждали одного. Мы ничего не теряем.

Рейчэл медленно повернула голову.