Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

Вопреки ее ожиданиям, что выборы Эндрю на пост судьи оградят их личную жизнь от низменных слухов, она обнаружила, что именно эти выборы сделали и его объектом унизительных пересудов. Итак, следующие десять лет им придется жить в отравленной атмосфере слухов: они будут влиять и воздействовать на оценку каждого их шага, каждой мысли. Как легко распространяются слухи, как легко они воспринимаются и становятся полуправдой! Даже счастливые дни коротких передышек, когда не было нападок, оказывались периодами накопления и отыскания сплетен для очередной осады. Как безошибочно пущенный кем-то слушок, основанный на сомнительном факте, удаляет из него всякую суть, извращает и искажает, готовя смертельный удар. Несмотря на то что Эндрю заслужил похвалу всего штата, избавив его от слабых и коррумпированных шерифов, упрочив авторитет местных служащих суда и утвердив неколебимое уважение к судейству, в Нашвилле нашлись такие — прежде всего многие женщины из Культурного клуба, — которые лезли из кожи вон и старались доказать, будто миссис Джэксон — женщина из глухомани, способная иметь дело лишь с бедными и неграмотными переселенцами, а мистер Джэксон не обладает достоинством и манерами настоящего судьи. Они напоминали критические замечания Эндрю в адрес Джорджа Вашингтона, и в частности избрали Эндрю мальчиком для битья в своих панегириках по усопшему Вашингтону. Эндрю обвиняли в том, что он представлял в палате скорее милицию, чем штат Теннесси, что, оставив пост сенатора, он не завершил свою работу. Повторялись рассказы о его ссорах: о ссоре с судьей Макнейри, вызванной тем, что брат Макнейри распространял необоснованные утверждения, ссора эта была улажена Эндрю и его старым другом; о ссоре с сенатором Коком, утверждавшим, будто Эндрю был нелегально назначен губернатором Севьером на его, Кока, место в сенате, эта ссора почти привела к дуэли; о ссоре трехлетней давности с губернатором Севьером, когда выбирался первый генерал-майор милиции Теннесси, и Эндрю удалось сорвать маневры губернатора, стремившегося присвоить себе право назначать людей по своему выбору. Ссорившиеся обзывали друг друга, но затем оба извинились и восстановили прежнюю дружбу.

Рейчэл казалось, что Джон Овертон и Сэмюэл посмотрели на нее несколько странно, когда она попросила их не обсуждать россказни с Эндрю. Несколькими неделями позже она узнала, что ее муж также старается развеять кампанию сплетен, направленную против нее. Услышав разговор такого толка вблизи своей лавки, Эндрю попросил одного приятеля установить источник и выяснить, не кухня ли Бетси Харбин — центр такой активности? Приятель был вынужден сообщить запиской:

«Я не могу узнать, говорила ли Бетси что-либо оскорбительное о миссис Джэксон».

После этого Эндрю поинтересовался, не является ли носителем сплетен миссис Болл. Проводивший расследование ответил:

«Клянусь вам, что миссис Болл ни прямо, ни косвенно не говорила такого, что может подорвать репутацию миссис Джэксон».

Рейчэл потрясла мысль, что Эндрю тратит время и энергию на борьбу против кухонных сплетен. Вопрос о неутихающих пересудах об их прошлом никогда ими не обсуждался: слишком болезненным он был для них. Каждый нес свой крест и делал вид, что ничего не знает о происходящем. Она подкараулила мужа в его кабинете:

— Эндрю, я не могу позволить тебе тратить время и энергию на пресечение слухов. Это многоголовая гидра. Соединенные армии мира не смогут остановить болтливых женщин.

— Но почему они хотят навредить нам?

— Это моя вина. Я не подчинилась требованию миссис Фарисс о присоединении к ее группе. Я намерена стать членом Культурного клуба, посещать их встречи и устраивать им приемы здесь…

Это заявление стоило ей огромных сил. Она искала утешения в его объятиях. Он сел на угол письменного стола и крепко прижал ее к себе:

— Рейчэл, не делай ошибки. Если они смогут победить тебя такими методами, то ты не только станешь их рабом, но и окажешься жертвой любой ничтожной личности, прибегающей к клевете ради своих выгод. Мы не совершили преступления, мы не нарушили ни одной заповеди, мы не оскорбили ни одного мужчину и ни одну женщину и помогли многим. Мы должны быть стойкими внутри себя.

Ее удивил суровый тон его голоса.

— Я хочу одного, Эндрю: чтобы люди прекратили пересуды о нас.

— У нас есть верные и любящие друзья по всему Теннесси. В Ноксвилле и Джонсборо меня неоднократно спрашивали: «Почему бы вам не взять с собой миссис Джэксон при следующем приезде?» Клянусь Всевышним, Рейчэл, ты поедешь со мной!