Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.

Это выуживание военной информации выглядело мягко говоря странным. Иногда императрица пыталась давать главнокомандующему «ценные» военные советы:

«25 сентября (1916 г.). Там непроходимые болота, открытые места, на которых не возможно укрыться, мало лесов, скоро начнётся листопад, нет никакого спасительного прикрытия при наступлении.».

Вот так жена и муж руководили русскими армиями в Первой миро­вой войне. И смешно и печально. Ещё печальнее от того, что информа­ция с фронта через императора попадала к императрице, а та обсуждала её в своём мини-штабе с Вырубовой, Распутиным и двумя еврейскими «мудрецами»: Ароном Симановичем и Манасевичем-Мануйловым, да и других сомнительных личностей вокруг хватало. «Как рассказал мне позднее Хвостов, он с абсолютной достоверностью установил, что через Распутина немцы получали наиболее секретные планы Генерального штаба.» — вспоминал Керенский. Очень убедительно свидетельство­вали о шпионаже эксперименты адмирала И. К. Григоровича с эскадрой. Понятно, что в результате всего этого многие в российском обществе, особенно военные, выражали своё негодование.

В Ставке генерал Алексеев и князь Львов пытались убедить Ни­колая II, чтобы он, с целью ослабить влияние Распутина на царицу, отослал её на отдых в Крым или на вторую родину — в Англию. На родину в Германию по понятным причинам было невозможно. Но Николай II и слушать об этом не хотел, как же он мог остаться без подсказок свыше.

Вскоре по Распутину был нанесён серьёзный удар. В конце лета 1916 г. был арестован и обвинён в вымогательстве взяток его советник Манасевич-Мануйлов , который зарабатывал деньги на Распутине, на его банковских счетах оказалась огромная сумма — 260 000 рублей, поступившая на счета за период конца 1915 г. — начала 1916 г.

В. Шамбаров в своем исследовании отметил, что история с Мана- севичем-Мануйловым была всего лишь фрагментом большой грязной картины: «Разорвать этот заколдованный круг попытался начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев, предложив ввести диктатуру тыла. Нет, провалили!.. Единственное, чего смог до­биться Алексеев — учреждения особой следственной комиссии генерала Н. С. Батюшина для борьбы с саботажем и экономическими диверсия­ми. Одними из первых были арестованы родственники Троцкого, Абрам Животовский с братом. Загремел за решетку банкир и медиамагнат Дмитрий Рубинштейн, тесно связанный с немцами через «Ниа-банк» Олафа Ашберга. Летом в докладе кайзеру о развертывании подрывной деятельности канцлер Бетман-Гольвег назвал Рубинштейна "самой многообещающей личностью".

Также арестовали юриста Вольфсона, промышленника Шапиро, Раухенберга, Шполянского, сахарозаводчиков Бабушкина, Гепнера, Доброго. Под удар попали ещё не самые крупные фигуры — от них нити вели к настоящим "китам": Бродскому, Цейтлину, Терещенко, Гинзбургам, Манусу.

Но всё это кончилось ничем. Против комиссии подняла вой вся "об­щественность", обыски и изъятия документов объявлялись вопиющими "беззакониями", "разгулом реакции". Комиссию Батюшина очень быстро умело посадили в лужу. Нашли в ней слабое звено, некоего Манасе- вича-Мануйлова, при проверке очередного банка спровоцировали его взять «отступного» — мечеными купюрами. Поймали на взятке, и все газеты растрезвонили, что комиссия просто занимается вымогательст­вом. Что касается арестов, то иностранная пресса квалифицировала их как. "еврейский погром". В защиту "пострадавших" дружно выступили англичане, французы, американцы.

И добились своего, Николай II повелел закрыть дела. Причем даже это было использовано против него! Теперь распускались слухи — ага, дескать, сами видите, царь с царицей покрывают изменников и шпионов!» Более того, имена шпионов связали с национальностью царицы, ибо после допро­са Рубинштейна пошли слухи о том, что императрица через этого банкира переводит своим родственникам в Германию деньги. Судя по тому, как императрица старалась его освободить через своего мужа-императора и прекратить следствие, слухи были не беспочвенны. Арон Симанович:

«Царица просила Распутина указать ей для её доверительных фи­нансовых операций верного банкира. Он, конечно, обратился ко мне, и я назвал ему Рубинштейна. Распутин рассказал царице, что он нашёл для неё очень подходящего банкира, Рубинштейна, члена древней еврей­ской фамилии, родственника знаменитого композитора. Царица имела в Германии бедных родственников, которым она помогала. Поэтому она искала возможности тайным образом переслать деньги в Германию. Роль Рубинштейна в этом деле была очень деликатна и опасна, но он исполнил поручение царицы с большой ловкостью и этим заслужил её благодарность».

Эта благодарность, по свидетельству А. Симановича, имела кон­кретное выражение: