Первая мировая. Корни современного финансового кризиса.

«Таким поступком Добровольского мы были захвачены врасплох и не знали, что делать, — продолжает рассказывать об этой истории Арон Симанович. — Я отправился к Добровольскому и устроил ему крупную сцену. Я бранил его и объяснил ему, что он скоро вылетит из министер­ства. Я дал полную волю моей злобе (на силового российского министра. — Р. К.) и ударял даже кулаками по столу. После разговора с Доброволь­ским я немедленно отправился к царице. Она была в полном отчаянии, хваталась за голову. Царица предложила мне немедленно отправиться к нашему общему доверенному министру внутренних дел Протопопову, и спросить, что делать. Протопопов также был изменой Добровольского очень возмущен. Царица Алиса писала мужу Николаю II:

«Насчёт Рубинштейна, он умирает. Телеграфируй. немедленно (на Северо-Западный фронт). передать Рубинштейна из Пскова министру внутренних дел». На следующий день:

«Надеюсь, ты телеграфировал насчёт умирающего Рубинштейна». И ещё через день:

«Распорядился ли ты, чтобы Рубинштейн был передан министру внутренних дел? Иначе он помрёт, оставаясь в Пскове, — пожалуйста, милый!» (С).

Тон из приказного поменялся на интимный, это подействовало на Николая II, — и Рубинштейн 6 декабря 1916 года опять был освобождён (за десять дней до убийства Распутина).

«При таких обстоятельствах я решил прибегнуть к моему старому испытанному средству — взятке. Протопопов согласился, и мы реши­ли мой план привести немедленно в исполнение, — продолжал свой рассказ о «подвигах» Арон Симанович. — На другой день я пошёл вместе с мадам Рубинштейн в банк, где она получила сто тысяч рублей. Так как мне было известно, что любимая дочь Добровольского была только что помолвлена, то я взял с собой несколько драгоценностей. Добровольский не устоял против соблазна, получил от нас наличными деньгами сто тысяч рублей и драгоценности для свадебного подарка своей дочери и согласился прекратить судебное преследование против Рубинштейна».

Эта история «навевает» немало грустных тем для размышлений, например: «Какова должна быть денежная сумма, чтобы российский чиновник предал Родину во время войны или в мирное время?» Или. — чиновник прекрасно понимает, что перед ним конкретный Чёрт, Дьявол и конкретный соблазн, и он конкретно понимает, что от него требуется продать душу и Родину. Интересно было бы заглянуть во внутренний мир этого чиновника, глянуть на его внутренние рассуждения, по-моему, ещё ни один талантливый писатель или драматург этот вонючий внут­ренний мир не отразил во всей полноте. Дьявол совершает свою вечную естественную работу, можно ли его за это обвинять и ненавидеть, как волка в лесу за то, что он есть волк?

А люди стоят перед выбором, и после этого выбора делятся на без­духовных, на порочных, на предателей и на — духовных, нравственных, верных, патриотов. К великому сожалению, в тот период истории таких, как генерал Брусилов, в России было немного, чтобы хотя бы немного уравновесить мощную работу многочисленных и разнообразных чёр­ных сил по разложению российского общества. Воистину — взятки, коррупция — это главная беда русских, России последние полтора века. Возможно, продажный чиновник успокаивает себя тем, что если он один такой предал, то ещё ничего страшного для его страны, для его народа не произошло, но когда так думают многие тысячи чиновников.

В этот период истории России очень неприятно и противно на­блюдать за императорской семьёй, за высшим российским обществом, за российской интеллигенцией, — такое впечатление, что российское общество прогнило морально-нравственно настолько, что больше уже некуда разлагаться, — и чувствуется закономерный предел и конец этому всему, закономерное наказание Богом, Судьбой всеми последующими трагическими событиями и потоками крови. Неудивительно, что в этой разлагающейся, гниющей морально-нравственно туше развелись и зашевелились вольготно различного вида «революционные» черви. «Агитация идет вовсю, располагая огромными средствами из каких- то источников.» — докладывал на заседании правительства министр внутренних дел Щербатов.