Первая мировая война

1915 г. подходил к концу, и всем уже было ясно, что война, которую собирались закончить к Рождеству 1914 г., не закончится и к Рождеству 1915-го. Однако британское правительство не хотело продолжать боевые действия на Балканах. 4 декабря на конференции в Кале британская делегация во главе с Асквитом настаивала на отводе сил союзников из Салоник. Теперь, когда Сербия потерпела поражение, не было смысла держать их там. Французы согласились с этой логикой. Но через два дня, на новой конференции союзников в Шантийи, представители России, Италии и Сербии убедили французов сохранить Салоникский фронт. Ради этого царь лично прислал телеграмму Асквиту с выражением сожаления о решении, принятом в Кале. Через несколько дней, когда Китченер и Грей вернулись во Францию и согласились, что Салоникский фронт останется на своем месте, Китченер проинформировал своих коллег, что «хорошие отношения восстановлены».

В Шантийи прорабатывались планы победы союзников на Западном фронте в 1916 г. Жоффр заручился согласием британцев участвовать в совместной англо-французской наступательной операции летом 1916 г. Она должна была начаться севернее и южнее Соммы на полосе фронта шириной 65 километров. «Блестящие тактические результаты» кампаний 1915 г. в Шампани и Артуа, по словам Жоффра, должны быть повторены и превзойдены. Германия, как сообщали ему его эксперты, испытывает нехватку ресурсов. С «новыми армиями» Китченера, с достаточным количеством орудий для подавляющей артподготовки и достаточным количеством боеприпасов для стабильного наступления битва на Сомме может оказаться решающей в ходе войны.

19 декабря сэр Дуглас Хейг сменил сэра Джона Френча на посту главнокомандующего британской армией во Франции. В тот день, ставший роковым для миллионов людей, он с раздражением писал в дневнике о судьбе своей телеграммы, в полдень отправленной Военному кабинету. Хейг хотел выяснить, кто стал его преемником на посту командующего 1-й армией. «До 11 вечера никакого ответа не поступило. Потом из Англии прибыл сэр У. Робертсон и телефонировал мне из Сент-Омера, что премьер-министр и лорд К. отбыли из Лондона на уик-энд и до понедельника ничего решено не будет! И это во время войны!»

В тот день на Ипрском выступе немцы применили против британских частей газ фосген, в десять раз более ядовитый, чем хлор. Они надеялись посеять панику и спровоцировать массовое отступление. Однако британцы, впервые столкнувшиеся с новым оружием в апреле, уже прошли подготовку против химических атак и имели противогазы. Тем не менее тысяча солдат отравились и сто двадцать погибли. В тот день дул сильный ветер. Ядовитые облака пронесло над британскими позициями дальше на юг, и из-за изгиба линии фронта часть попала в немецкие траншеи на хребте Витсхете.

Паники, на которую надеялись немцы, не произошло, и британская линия обороны выстояла. В Лондоне Вера Бриттен получила написанную карандашом записку от своего жениха Роланда Лейтона, служившего на Западном фронте: «Буду дома в увольнении с 24 по 31 декабря. Высажусь на Рождество. Р.». Она с волнением строила планы о возможности за это короткое время сыграть свадьбу и даже зачать ребенка, «кровинку Роланда, его частицу, которая будет напоминать о нем, если его не станет». Она прождала его весь первый день Рождества, затем легла спать с уверенностью, что завтра он уже будет рядом. «На следующее утро я как раз заканчивала одеваться и доделывала голубенькую крепдешиновую блузку, когда принесли долгожданную записку о том, что меня зовут к телефону. Уверенная, что наконец-то услышу голос, которого ждала двадцать четыре часа, я радостно ринулась по коридору… Но это был не Роланд, и сообщили мне не о том, что утром он будет дома, а о том, что 23 декабря он скончался от ран в полевом госпитале».

Роланд Лейтон погиб не в пылу сражений. Как у очень многих в эту войну, его судьба решилась вдали от массовой бойни и столкновения армий. Его взвод занимал участок траншей, колючая проволока перед которым была в скверном состоянии и нуждалась в ремонте. Он отправился осмотреть место, куда требовалось направить ремонтную команду. Ему следовало идти по ходу сообщения, но он оказался залит водой, и он пошел по незаметному проходу через брешь в ограждениях. Занимавшее ранее этот участок подразделение не предупредило сменщиков, что ход сообщения затоплен и что немцы время от времени простреливают из пулемета проход через брешь. Как только Лейтон приблизился, немецкий пулеметчик открыл огонь и ранил его в живот. Два человека, рискуя жизнью, затащили его обратно в траншею. Операция, сделанная на следующий день, не помогла. Одна пуля попала в основание позвоночника. Как позже написала его невеста, в ту ночь «рекордсмен Аппингема по количеству завоеванных призов, вся натура которого готовила его к захватывающей драме Великой битвы, скончался на больничной койке» [112].