Также, вопреки приказу, генерал А. Е. Эверт не начал наступление вместе с генералом Брусиловым, а отдал приказ наступать только месяц спустя, когда прорыв уже выдохся. После провального наступления под Барановичами А. А. Брусилов писал:
«Будь другой верховный главнокомандующий – за подобную нерешительность Эверт был бы немедленно смещен и соответствующим образом заменен, Куропаткин же ни в каком случае в действующей армии никакой должности не получил бы. Но при том режиме, который существовал в то время, в армии безнаказанность была полная, и оба продолжали оставаться излюбленными военачальниками Ставки».
Еще одна причина поражения России в Первой мировой войне связана с тем, что, несмотря на войну, в России продолжали действовать законы мирного времени. В ходе начавшейся инфляции не были установлены твердые цены на продовольствие, топливо и снаряды. Сначала площадь пахотной земли сократилась на четверть, затем пришла в упадок гражданская промышленность.
Цены, в среднем, выросли на 600 %, а отсутствие централизованного снабжения вынудило власти ввести в 1916 году продразверстку. Фактически Россия была на грани голода.
В 1916 году к растянутым коммуникациям добавились и другие проблемы – железнодорожный коллапс. Работники железнодорожных предприятий ушли в «оборонку», где исправно и высоко платили, что привело к значительному износу транспорта. К началу 1917 года 22 % поездов были в нерабочем состоянии. Железные дороги были перегружены, что в условиях растянутых коммуникаций было недопустимо.
Чрезвычайная неравномерность «обслуженности» рельсовыми путями различных районов России еще более увеличивала трудность использования при ведении войны всех сил и средств страны.
По мнению контр-адмирала А. Д. Бубнова, «ответственность за эту неподготовленность падает на наше правительство и на высшие органы управления нашими вооруженными силами».
Он же с сожалением констатирует:
«Это все было прямым следствием режима государственного управления Россией перед Первой мировой войной, при котором не было объединенного и ответственного перед страной за свою политику кабинета министров, а при котором каждый министр, будучи ответствен лишь перед монархом, действовал по его безответственной воле, без согласия с остальными министрами и органами правительственной власти».
Значительно способствовало поражению России и то, что не были приняты меры для прочного обеспечения порядка в столице, и ответственность за это падает главным образом на верховное командование, которое не сумело оценить и предусмотреть решающего влияния этого и других факторов на исход войны.
Контр-адмирал А. Д. Бубнов пишет:
«Но еще более важная, если даже не самая важная причина, широко открывшая двери революции и способствовавшая ее молниеносному успеху, была пагубная внутренняя политика престола, находившегося под влиянием гнусной распутиновщины и ретроградной идеологии разных недостойных и вредоносных деятелей. Политика эта, приведшая к упорной борьбе престола с общественностью, имела следствием всенародное возмущение, развила в стране революционные настроения и парализовала волю не только высших гражданских, но и военных правительственных кругов».
Генерал А. И. Деникин в первом томе «Очерков русской смуты» отмечал:
«Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую. Это неверно. Армию развалили другие <…> Развалило армию военное законодательство последних четырех месяцев. Развалили лица, по обидной иронии судьбы, быть может, честные и идейные, но совершенно не понимающие жизни, быта армии, не знающие исторических законов ее существования».
Кульминацией событий стал приказ № 1 «О демократизации армии», который солдатами был истолкован как право самим решать: воевать или нет. Нередко случались самосуды над офицерами, созданные комитеты выбирали командиров к каждому подразделению. В результате всего этого дисциплина в армии упала, и неспособность России воевать стала очевидна уже летом 1917 года.
А если к этому добавить крайне неудачную структуру довоенного финансирования модернизации вооруженных сил?
До Первой мировой войны российское военное ведомство придерживалось стратегии дешевой армии и экономило на всем, особенно на подготовке личного состава. Мощности военных заводов почти не увеличивались, программы, нацеленные на это, работали медленно.