Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

8 сентября Галлиени лично приехал в штаб Манури в Сен-Суппле, мужественно перенеся все тяготы ухабистой дороги. «Я приехал вас успокоить, – заявил он величественно. – Вам преграждают путь по крайней мере три немецких корпуса. Но не волнуйтесь…» Он подразумевал, что 6-я армия делает свое дело, удерживая войска Клюка, а Франше д’Эспере и Фош наносят решающие удары при символической поддержке британцев. Манури пообещал как-нибудь продержаться, пока Клюка не вынудят сдать позиции.

Однако 8 сентября исход сражения (а возможно, и войны) еще нельзя было предугадать. Обе стороны словно застряли во вращающихся дверях: стоило продвинуться на одном участке, как их тут же заворачивали на другом. Смертельная опасность нависла над 6-й и 9-й французскими армиями. Клюк не сомневался, что к следующему дню добьется победы над Манури. Артиллерия Фоша не смолкала ни на минуту, некоторые из орудий расстреливали по тысяче снарядов в день. Солдаты же такой стойкости не проявляли – кое-кто демонстрировал явное нежелание подчиняться приказу «вперед!». В ходе марнских боев было несколько случаев, когда у французов рассыпались и обращались в бегство целые полки.

Спирс рассказывает, как однажды они с Модюи случайно встретили расстрельную команду, ведущую на казнь одного из таких дезертиров: «Модюи посмотрел на него, потом жестом остановил отряд и своим характерным стремительным шагом подошел к приговоренному. Спросил, за что его казнят. Оказалось, за дезертирство с поста». Модюи объяснил солдату важность дисциплины и необходимость назидания другим; растолковал, что одним не требуется кнут, чтобы выполнять свой долг, а другие, более слабые, должны на собственной шкуре осознать цену ошибки. Солдат кивал. “Вы тоже умираете за Францию”, – сказал Модюи напоследок». Затем генерал жестом велел отряду следовать дальше. Спирс утверждает, что этот разговор примирил приговоренного с его участью. Маловероятно. Однако несомненно, что без таких назиданий французская армия не могла заставить свои войска удерживать фронт в 1914 году.

Весь день 8 сентября Франше д’Эспере продолжал бить армию Бюлова, которая, обнажив фланги, оказалась в тяжелом положении. Немецкий командующий начал подтягивать правый фланг, увеличивая разрыв с соседом. Как ни парадоксально, связь между Бюловом и Клюком, а также их обоих с Мольтке практически прервалась. Каждый из немецких полководцев сражался с врагом один на один, без руководства сверху, не представляя, что творится на других участках. Мольтке выяснил из перехваченных радиограмм, что британцы движутся в разрыв между Клюком и Бюловом, однако общее положение дел и для него оставалось туманным. Кроме того, его тревожило, что линии связи могут повредить бельгийцы, поспешно удалившиеся из Антверпена 25–26 августа, а также беспокоила возможная высадка британцев на бельгийском побережье.

В этот момент судьба Западного фронта висела на волоске: Кастельно сообщал Жоффру, что ему, возможно, придется оставить Нанси; правый фланг 9-й армии пал; 3-я армия Морриса Саррая отчаянно билась, защищая Ревиньи, прикрывающий Верден. В штаб британской армии непрерывно поступали сообщения от Жоффра – исключительно вежливые, но все более настойчивые, – умоляющие сэра Джона Френча ускорить наступление экспедиционных войск. Однако при каждом приближении к лесному массиву британские командиры останавливались на рекогносцировку. Через Пти-Морен британские части переправились, почти не встретив сопротивления, однако вечером 8 сентября до Марны они еще не дошли. Майор Том Бриджес писал: «Наше преследование нельзя было назвать энергичным, но к тому времени мы были сильно измотаны»{645}. Все так, но как же тогда французы, которым пришлось еще труднее?

Все зависело от того, какая армия сломается первой. Около часа дня 8 сентября корпус немецкой гвардии, наступающий на правый фланг Фоша, остановился, выбившись из сил. На рассвете штыковая атака прошла успешно, однако ресурсов на то, чтобы развить успех, уже не осталось: три дивизии, продвинувшиеся на 13 км, потеряли 1/5 своего состава. Остальных мучил волчий голод, поскольку пайка они не получали по крайней мере день (а кто-то и два). Большинство валились спать при любой остановке. Погода портилась, неся туман и морось. На Сент-Гонских болотах начиналась неразбериха – какие-то из частей Фоша атаковали, какие-то из немецких отступали, тогда как в других местах французы продолжали отходить назад. Обе противоборствующие стороны были деморализованы и измотаны до предела.