Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

В глазах моряков каждый из этих гигантов обладал своим неповторимым характером: Queen Mary и New Zealand не знали себе равных в принципе, Princess Royal отличалась самой дружной и веселой командой, Lion воспринимался чересчур суровым – возможно, давило присутствие на борту адмирала со штабом. Теперь же эти олицетворения британской морской славы на всех парах спешили в гости к кайзеру. Решение Битти вмешаться было мужественным и, наверное, единственно возможным, учитывая полученный им приказ оказать поддержку Тиритту, однако от этого не менее опасным. Во времена Нельсона для строевого корабля было чем-то из ряда вон понести ущерб от корабля меньшего размера. В 1914 году, наоборот, если для орудий более мелких кораблей дредноуты по-прежнему оставались неуязвимыми, то мины и торпеды с легкостью пробивали их броню, тем самым наделяя мелкие корабли большой разрушительной силой, что казалось крайне несправедливым некоторым морякам со школьными представлениями об иерархии.

Джеффри Харпер писал: «Всегда недолюбливал подлодки, и ничто не заставит меня изменить свое мнение, поскольку я и прежде не относил их к настоящему флоту, а теперь и подавно. … Они действуют подло, исподтишка, словно ножом в спину. … И я не одинок в своей неприязни, я повсюду встречаю тех, кто сходится во мнении: это нечестно, нам это не по нраву. Разумеется, наши подлодки ничем не лучше вражеских. Независимо от национальной принадлежности, любой, кто служит на подлодке, ведет нечестную игру»{723}. Даже если отбросить эти нелепые рассуждения, 28 августа эскадра Битти рисковала по-крупному, двигаясь навстречу неведомым опасностям Гельголандской бухты, причем не столько ради завоеваний, сколько ради славы Королевского флота.

Тем временем битва смещалась на запад относительно курса линейных крейсеров: в бой вступил 4350-тонный Mainz, который принялся палить по британским эсминцам, 11 из которых выпустили по легкому крейсеру торпеды, но безрезультатно. Корабли Тиритта ощутили на себе прицельную точность выстрелов Mainz: его первый залп накрыл Laurel, взорвав подготовленные для стрельбы боеприпасы, в результате чего эсминец лишился кормовой трубы и капитана, который был тяжело ранен. Мачта Liberty скрылась под водой, мостик уничтожен, капитан погиб. Залп, полученный Laertes, остановил корабль на полном ходу. Британцы снова оказались на грани катастрофы, однако Mainz вдруг отвернул в сторону на всех парах. Немецкие дозорные заметили три стремительно приближавшихся крейсера коммодора Гудинафа. Но Mainz опоздал с отходом: через несколько секунд по нему ударили британские 152-миллиметровки. Эсминцы Тиритта выпустили еще один торпедный залп, сами при этом получив несколько орудийных попаданий от бесстрашного немецкого корабля. Почти все торпеды прошли мимо цели – кроме одной, которая серьезно повредила ходовую систему. Потеряв ход, Mainz стал легкой мишенью для британских крейсеров, которые теперь по очереди шли мимо, обстреливая его от кормы до носа.

«Залпы обрушивались на нас градом, – рассказывал позже помощник капитана Mainz. – Я считал вспышки каждого залпа – раз, два, три, четыре, пять, затем снаряды долетали до нас, сея смерть и разрушение. Сотрясался весь корабль»{724}. О том, что происходило на Southampton, писал Стивен Кинг-Холл: