Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Диллон был одним из немногих (с обеих сторон), кто вспомнил о тех недосягаемых сильных мира сего, которые устроили эту бойню: «Если есть Бог на небе, император Билл когда-нибудь ответит на страшном суде. Стоит только задуматься о страданиях всех этих раненых, а потом о женах, матерях и близких… Если подумать, что эта большая битва, где участвует, наверное, полмиллиона с каждой стороны, охватывает в глубину каких-нибудь 40 км фронта, который тянется почти на 600… И ведь во власти императора было не допустить всего этого!»

Линия фронта у британцев не была непрерывной – местами немцам удалось пробить бреши и закрепиться, как у Монса, только в более крупных масштабах. Поле боя в основном представляло собой зону батальонных действий, где многие части сражались независимо друг от друга. Большинство батальонов прибыло на рубежи с крупными потерями после Эны, сократившись в численности с 1000 человек до 600 и меньше. К ноябрю они поредеют еще сильнее. Значительная часть британской артиллерии была расположена за линией фронта, в низине, откуда не видно было подступающих немцев, да и боеприпасов все равно не хватало. Что еще хуже, у британцев оказалась в дефиците колючая проволока. В военных действиях XX века главными составляющими эффективной обороны выступали прикрываемые огнем препятствия. Под Ипром препятствий возвести не удавалось, поэтому наступление приходилось отражать пулями и снарядами, которых катастрофически недоставало.

Британцы прозвали большую посадку шотландских сосен к северу от Мененской дороги Многоугольным лесом – из-за его очертаний на карте. Посреди леса обнаружилась бельгийская кавалерийская школа, и бесшабашные британские офицеры развлекались тем, что брали верхом препятствия под грохот рвущихся неподалеку снарядов. 24 октября на участке развернулись долгие и трудные беспорядочные бои, в которых отряды из 10, 20, 50 человек сражались с противником, едва его завидев. Некоторые британские отряды отстреливались до последнего, но стоило немцам взять позиции, опрометчиво бросали оружие, поднимали руки – и гибли, заколотые штыками. При таком яростном сопротивлении к чему брать пленных?

Однако натиск немцев ослаб, и британцы постарались воспользоваться передышкой, чтобы отвоевать потерянные рубежи. 2-й батальон Вустерского полка как раз отозвали с передовой на отдых. «Все до единого… были уставшие и небритые, – рассказывал один из солдат, рядовой Джон Коул. – И мы с облегчением вернулись обратно в резерв. Однако… только мы расслабились, как нас срочно затребовали останавливать очередную атаку немцев. … Вот где у нас уже это все!»{1001} Командовал вустерцами 36-летний майор Эдуард Хэнки, принявший батальон у полковника, которого повысили. И теперь Хэнки вел своих солдат в череду штыковых атак, отвоевывая Многоугольный лес. Ценой отчаянных усилий и больших потерь британский фронт удалось удержать. Вечером один из королевских саперов писал: «Что творится в лесу! Повсюду мертвые вповалку. Наша бригада прорывалась здесь три раза за день»{1002}. Одна из немецких частей оставила в этих соснах 70 % боевого состава. В полку, возглавившем атаку противника, из 57 офицеров и 2629 рядовых вернулись вечером лишь 6 офицеров и 748 рядовых. На других участках крови тоже хватало: 20–21 октября немцы понесли тяжелые потери южнее, у Плугстиртского леса.

25 октября капитан Отмар Руц смотрел, как тяжелая артиллерия крушит батальоны британской гвардии у Кройзеке, к юго-востоку от Ипра: «Эффект был ошеломляющий, они не выдерживали этого огня. Выскакивали из траншей и тут же попадали в прицел наших пулеметов. Вот она, месть!» Руц докладывал о том, как враг бросал оружие, не дожидаясь атаки немецкой пехоты. Многие из тех, кто выдержал обстрел, были взяты в плен немцами, добравшимися до траншей. Александр Джонстон записал в тот день: «Немцы взяли траншеи 2-го Ирландского стрелкового лишь потому, что там все спали, свалившись без сил». К концу дня в батальоне осталось в живых лишь четыре офицера. Ночными контратаками восстановить линию фронта не удалось. На следующее утро еще больше британских частей оставило позиции, которые тут же заняла спешившаяся немецкая кавалерия (многие даже шпоры не сняли). Победители с жадностью принялись потрошить захваченные склады припасов – особенно в поисках сигарет.

За прошедшие столетия армии привыкли к битвам, которые длятся в большинстве своем не дольше одного дня, иногда два-три, а затем стихают. Теперь же сражающиеся стороны открывали жуткую новую вселенную непрерывных боевых действий. Они привыкали лить свою и чужую кровь по несколько недель кряду, прерываясь не более чем на пару часов. Ретивый командир шотландских горцев Гордона требовал, чтобы к Новому году на счету каждого было по 40 немцев. Сержант этого же полка Артур Робинсон, умирая от ран 24 октября, извинялся, что не успевает выполнить норму.