Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

Потомки не устают удивляться, как власти величайших в мире держав, в большинстве своем не глупее и не порочнее нас, современников, сперва позволили войне начаться, а потом четыре года не могли ее прекратить. Было бы ошибочно считать, будто европейские правители 1914 года, особенно правители Германии и Австрии, не отдавали себя отчета в своих действиях. Гораздо правильнее будет предположить, что они отрицали очевидное, упорствуя в опасных политических курсах и стратегиях, вместо того чтобы набраться мужества и признать их невыполнимость либо провал. Главнейшей из непосредственных причин Первой мировой стала поддержка Германией вторжения австрийцев в Сербию, продиктованная убеждением, что Центральные державы способны одержать победу в конфликте любых масштабов, который может повлечь за собой этот поступок. Царя вместе с его министрами и генералами можно по праву обвинять в глупости и даже безрассудстве за то, что они обрекли на гибель и без того трещавшее по швам государственное устройство, вступившись за Сербию, однако они откликнулись на действия Австрии, поэтому моральное бремя ложится именно на Вену. Критическую роль в катастрофе сыграла характерная для немецкой армии спесь, воплотившаяся в такой неподходящей для своей должности фигуре, как Мольтке. Действиями Вены и Берлина (и в меньшей степени Петербурга и Парижа) руководила жажда добиться определенного исхода в череде непрекращающихся драм.

Однако вопреки, а может, благодаря огромным усилиям, потраченным во время войны на пропаганду, не прошло и 10 лет после подписания мира, как британские политики, вовлекшие империю в войну, утратили доверие многих фронтовиков. У ветеранов вызывало отторжение моральное падение общества, в которое они возвращались. Кто-то отторгал в результате и те идеалы, за которые рисковал жизнью на фронте. Дед автора, бывший артиллерийский офицер Рольф Скотт-Джеймс, рассказывал об однополчанине, который в 1923 году заявил: «Некоторые из нас ловят себя на мысли, что мы сражались зря». Сам Скотт-Джеймс уточнил: «Он говорил без отчаяния и гнева. Только пожал плечами едва заметно, выдавая разочарование». В то время таких взглядов придерживались немногие, большинство разделяло позицию Генри Меллерша, процитированную выше. Однако за последующие десятилетия все больше людей проникались мыслью о том, что враги, на войну с которыми поднялась Британия и остальные союзники, не стоили пролитой крови, в отличие от нацистов поколением позже. Такая разница во взглядах не в последнюю очередь объяснялась тем, что в 1918 году фронтовики возвращались из Франции в дореформенное общество, способное предложить им лишь самые скудные плоды победы, тогда как в 1945 году лейбористское правительство уже задалось целью создать государство благоденствия. В XXI веке большинство британцев все так же превозносят роль своей страны во Второй мировой и отвергают доводы в пользу необходимости противостоять германской агрессии в 1914 году.

Все факты по-прежнему указывают на Германию как на главную виновницу катастрофы. Даже если она и не строила заговоров по развязыванию войны, она отказалась воздействовать на Австрию, чтобы не допустить конфликта. Даже если Берлин не намеревался разжигать общеевропейский пожар собственными руками, Германия все равно подкладывала туда хворост, поскольку думала, что сможет победить. Главная ошибка немецких властей состояла в том, что они рассматривали свои амбиции лишь через призму войны, полагая, будто власть можно захватить и упрочить лишь в бою, и сильно недооценивая экономическую и промышленную мощь своей страны. Кайзер, Бетман-Гольвег и Мольтке попытались нанести удар бисмарковского размаха и жестокости, на который сам Бисмарк бы не отважился.

Было бы абсолютно ошибочно полагать вслед за многими нашими современниками, что, раз самое страшное уже свершилось и война началась, не важно, кто в ней победит. Версальский мир, подписанный в 1919 году союзниками, был не самым выгодным, однако если бы условия на правах победительницы диктовала Германия, европейская свобода, справедливость и демократия приказали бы долго жить. Планы по территориальному приращению, которые вынашивала Германия в Первой мировой, не сильно уступали амбициям ее фюрера во Второй. Поэтому было бы неправильно считать, несомненно, трагические для Европы события 1914–1918 годов напрасной жертвой, хотя именно такое мнение рождает у потомков человеческая цена этой трагедии. Если кайзеровская империя не заслуживала триумфа, то отдавшие жизнь за то, чтобы этого триумфа не допустить, погибли не зря, хотя любые жертвы любых войн стоят наших слез.

Иллюстрации