Первая мировая война. Катастрофа 1914 года

С сентября по ноябрь немцы неоднократно перебрасывали подкрепление к побережью, однако каждый раз для ощутимых результатов им не хватало быстроты и численности. Французы использовали свои поезда куда эффективнее, и разница эта многое решила. Вечером 23 сентября 6-я армия Рупрехта двинулась вверх по Уазе. Жоффр в своей ставке не успел оценить значимость момента, но Кастельно смог задержать противника. Кроме того, 26 сентября французские войска остановили другое наступление – дальше к югу – с большими потерями для врага. И снова генералы Фалькенхайна повторили августовскую ошибку Жоффра, послав массу людей на гибель. Однако средоточием всеобщего внимания был север: в сердцах многих представителей четырех держав все еще теплились надежды на историческую победу. Французские дороги были запружены кавалерией и транспортом, двигающимися в Амьен, Аррас, Ленс и Лилль, пока поезда перевозили пехоту к местным станциям.

На немецком фронте происходило то же самое. 6 октября артиллерист Герберт Зульцбах с трепетом смотрел, как кавалерия, колонна за колонной, шагает мимо его батареи на фронт: «Драгуны из Дармштадта, конные егеря из Трира, полки из Меца, Карлсруэ, Брухзаля, Мюлуза и Касселя. Их грозные пики вызывают восхищение, глядя на них, понимаешь: произойдет что-то грандиозное… тебя переполняют надежда и восторг. Среди проходящих мимо нас я видел немало знакомых лиц. Как тесен этот огромный фронт, и уж тем более поле битвы»{918}. Не меньший восторг Зульбах испытал, когда у него начала пробиваться первая щетина, а сам он научился ругаться и ворчать, как старый вояка: «Как замечательно иногда быть одним из миллионов, которым суждено сойтись в сражении»{919}.

Кайзер наведался на фронт у Шони и попытался развеять скептические настроения у представших перед ним солдат. «Вы будете дома к Рождеству, – твердил он. – Скоро я отпущу вас по домам». Схожими надеждами тешил себя и Париж, где до сих пор не улеглось ликование после Марны. В британском посольстве сэр Фрэнсис Берти писал 1 октября: «Если Жоффр победит и сможет вернуть Франции Эльзас-Лотарингию, пусть делает что хочет»{920}. Однако еще до того, как мирные жители выразили эти надежды, французскому главнокомандующему пришлось отказаться от амбициозных планов обойти немцев с фланга. Продолжая тем не менее двигать свои войска вперед, Жоффр видел, что они могут в лучшем случае удержать фронт, разбивая точно так же грандиозные планы врага. Войска кронпринца Рупрехта наступали на Лилль и угрожали Аррасу, который к вечеру 4 октября оказался на грани окружения. В ответ на это Жоффр назначил своим заместителем генерала Фердинанда Фоша, отдав ему на откуп весь северный плацдарм. Несколько недель Фош железной рукой насаждал волю к победе, заявляя подчиненным, что отступления не будет, пусть солдаты умирают на месте, но не сдаются. Модюи, командующий теперь 10-й армией под началом Фоша, отразил крупную атаку немцев на Аррас. К вечеру 6 октября фронт стабилизировался. Внимание Фалькенхайна переключилось на другие участки.

Французы остро сознавали, что судьба севера собственной страны и части Бельгии находится не только в их руках: критическую роль предстояло сыграть британцам и бельгийцам. С последней недели сентября, когда армия кронпринца Рупрехта еще атаковала восточную часть Франции с Аррасом, часть его формирований уже откатывалась через Бельгию, где перед ними расступалось местное население и бельгийская армия. Измученная мадам Жанна ван Блейенберг писала из Гента подруге: «Мы уже столько раз слышали грохот орудий, ты не представляешь, какой это ужас – при каждом разрыве думать, сколько человек погибло на этот раз. <…> Ваши газеты, наверное, тоже пишут о страданиях нашего народа, о том, как гибнут старики, женщины и дети, как горят целые селения и города»{921}.

30 октября британской добровольной медсестре Глэдис Уинтерботтом, направлявшейся в Вэльхейм за раненым, пришлось объезжать покалеченные тела. «У моста лежал молодой симпатичный часовой – мертвый. Мы начали перебираться на тот берег под страшным огнем… но как раз в этот момент 12 перепуганных солдат очертя голову кинулись через мост, хватаясь за перила. Их командира убили, и они спасались бегством. Раненых мы не нашли, поэтому я взяла всех 12 к себе в фиат. <…> Солдаты чуть не задушили меня в объятиях от радости. Соваться под огонь снова у меня не хватило ни сил, ни духа».