Читаем Первая Мировая. Война между Реальностями полностью

Будем называть их условно «правым» и «левым»:



Понятно, что в этом случае определитель сценарной матрицы отрицателен: DET (R, L) = – P(R)P(L) < 0. Будем называть сценарии с отрицательно определенной сценарной матрицей мнимыми.

Мнимые сценарные пространства также допускают разложение в ряд:

510 – единственный кризисный сценарий. Пространство пустое. Если у вас остался один сценарий, значит, кризис уже закончился и наступает катастрофа.

511 – два сценария – «правый» и «левый».

512 – восемь сценариев (четыре «правых» и четыре «левых»).

Этот ряд, конечно, тоже бесконечен, но на практике даже пространство SI2 реализуется крайне редко. Мы упоминаем о нем, поскольку есть серьезные основания считать, что при анализе генерального сражения мы сталкиваемся именно с этим редким случаем.

Вообще говоря, пространство сценирования SI2 реализуется в том случае, если кризис имеет некоторую проектную составляющую.

В общем случае, когда кризис еще не наступил, но его вероятность достаточно велика, чтобы чувствоваться (и отражаться в пиктограмме), сценарное пространство являет собой прямую сумму безкризисного и кризисного пространств. Будем называть сценарии, принадлежащие такому пространству, комплексными.

Генеральное сражение Первой мировой войны: военные сценарии

Итак, будем пользоваться техникой дискретного сценирования.

Пока исходим из того, что Сараевский кризис произошел в той редакции, которая известна нам из Текущей Реальности. Эскалация конфликта привела к мобилизации последовательно Австро-Венгрии, Сербии, России, Германии, Франции, Великобритании (и по ходу дела Бельгии и Турции), то есть что война началась и именно как Первая мировая война.

Рассмотрим набор сценарных узлов.

Война как целое

(0) Узел мобилизации

Окно выбора: день мобилизации (М).

Германия выбирает между нанесением главного удара на Западном или на Восточном фронте. С точки зрения логики этот узел вообще не должен рассматриваться, так как содержательного плана войны на востоке немцы на 1 августа 1914 года просто не имели. Но Германия была абсолютистским государством, Вильгельм II настойчиво высказывал эту идею и пытался ее осуществить, поэтому мы не можем исключить данную развилку из рассмотрения. Имеем:

(0/1). Главный удар наносится на Западном фронте.

Базовый сценарий (Текущая Реальность), поскольку соответствует плану Шлиффена и мобилизационным документам, соответствует также темпам мобилизации сторон. Вероятность реализации следует оценить в 90 %.

(0/2). Главный удар на Восточном фронте (Реальность Вильгельма, раз уж он ратовал за этот план). Маргинальный сценарий, поскольку вменяемого плана войны на Востоке нет, и его придется делать «на коленке». Нет и понимания, что будет происходить на Западе во время Восточной кампании. Вероятность реализации менее 10 %.

Перейти на страницу:

Все книги серии Война и мы. Военное дело глазами гражданина

Наступление маршала Шапошникова
Наступление маршала Шапошникова

Аннотация издательства: Книга описывает операции Красной Армии в зимней кампании 1941/42 гг. на советско–германском фронте и ответные ходы немецкого командования, направленные на ликвидацию вклинивания в оборону трех групп армий. Проведен анализ общего замысла зимнего наступления советских войск и объективных результатов обмена ударами на всем фронте от Ладожского озера до Черного моря. Наступления Красной Армии и контрудары вермахта под Москвой, Харьковом, Демянском, попытка деблокады Ленинграда и борьба за Крым — все эти события описаны на современном уровне, с опорой на рассекреченные документы и широкий спектр иностранных источников. Перед нами предстает история операций, роль в них людей и техники, максимально очищенная от политической пропаганды любой направленности.

Алексей Валерьевич Исаев

Военная документалистика и аналитика / История / Образование и наука
Штрафники, разведчики, пехота
Штрафники, разведчики, пехота

Новая книга от автора бестселлеров «Смертное поле» и «Командир штрафной роты»! Страшная правда о Великой Отечественной. Война глазами фронтовиков — простых пехотинцев, разведчиков, артиллеристов, штрафников.«Героев этой книги объединяет одно — все они были в эпицентре войны, на ее острие. Сейчас им уже за восемьдесят Им нет нужды рисоваться Они рассказывали мне правду. Ту самую «окопную правду», которую не слишком жаловали высшие чины на протяжении десятилетий, когда в моде были генеральские мемуары, не опускавшиеся до «мелочей»: как гибли в лобовых атаках тысячи солдат, где ночевали зимой бойцы, что ели и что думали. Бесконечным повторением слов «героизм, отвага, самопожертвование» можно подогнать под одну гребенку судьбы всех ветеранов. Это правильные слова, но фронтовики их не любят. Они отдали Родине все, что могли. У каждого своя судьба, как правило очень непростая. Они вспоминают об ужасах войны предельно откровенно, без самоцензуры и умолчаний, без прикрас. Их живые голоса Вы услышите в этой книге…

Владимир Николаевич Першанин , Владимир Першанин

Биографии и Мемуары / Военная история / Проза / Военная проза / Документальное

Похожие книги

Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы
Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Откуда взялись серийные убийцы и кто был первым «зарегистрированным» маньяком в истории? На какие категории они делятся согласно мотивам и как это влияет на их преступления? На чем «попадались» самые знаменитые убийцы в истории и как этому помог профайлинг? Что заставляет их убивать снова и снова? Как выжить, повстречав маньяка? Все, что вы хотели знать о феномене серийных убийств, – в масштабном исследовании криминального историка Питера Вронски.Тщательно проработанная и наполненная захватывающими историями самых знаменитых маньяков – от Джеффри Дамера и Теда Банди до Джона Уэйна Гейси и Гэри Риджуэя, книга «Серийные убийцы от А до Я» стремится объяснить безумие, которое ими движет. А также показывает, почему мы так одержимы тру-краймом, маньяками и психопатами.

Питер Вронский

Документальная литература / Публицистика / Психология / Истории из жизни / Учебная и научная литература
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука