Первая после бога

— Ну, тогда себе свари.

— И в чём смысл?

— А я твой выпью.

За окном взревел ящер, будто к хозяйской совести призывая. Замёрз, наверное, бедолага, дожидаясь, пока они соблаговолят на работу собраться.

— Опаздываю! — испуганным медведем взревел Март, из спальни выметаясь.

— Кошмар! — вздохнула Дира, судорожно юбку напяливая.

Да ещё какой кошмар-то, ужасней не придумаешь. Снег за кружевными занавесками, за тонким узором инея искрится так, что солнечные зайчики на обоях скачут. От камина ещё тянет дымком — вытяжка плоховато работает, но оттого даже уютнее. Кружка со вчерашним недопитым чаем на книжке, у дивана брошенной, стоит. Плед в кресле скомканный… Может, завести всё-таки собаку? Тогда утренние сборы точно в Хаос превратятся.

Ничего не вернулось, ничего прежнего нет — всё по-новому. Даже этот коттеджик, про который Март наврал, будто в аренду взял, а на самом деле купил тишком, новый. Правда, удивительно знакомый, будто сто лет тут прожила.

Вот только работа старая. Нет, любимая бесспорно. Кассел по своему отделению дико соскучилась. Но не хотелось… возвращаться. Оказывается, узнавать гораздо приятнее, чем оглядываться. С другой стороны, не дома же сидеть целыми днями — надоело. И вернуться на прежнее, привычное и знакомое место неплохо. А там посмотрим, как оно пойдёт. Нет, всё же Март хорошо придумал, хоть деспот и тиран.

— Ты собралась? — деловым тоном поинтересовался Нейрор, в дверях появляясь. К счастью, в штанах и как надо застёгнутой рубашке. Правда, галстук по-прежнему повязан криво. — Тогда найди мой портфель.

— В кабинете искать не пробовал? — уточнила Дира, к зеркалу наклоняясь.

Помаду она удачно выбрала: бледно-розовая, неяркая — то, что нужно для работы. Но с ней как-то веселее.

— Что может делать портфель в кабинете? — проворчал Март, пиджак натягивая. — Ну, посмотри сама, раз такая умная!

— Признайся честно, тебе просто нравится, когда я за тобой бегаю, как клуша за цыплёнком, — поправляя ему галстук, посоветовала Дира.

— Признаюсь, — послушно подтвердил Нейрор. — Я обожаю, когда ты бегаешь за мной, как клуша за цыплёнком.

— Зачем же тогда на работу выпихиваешь?

— Потому что тебе это нужно.

Да, такая жизнь даже в ночном кошмаре не привидится. Ну, разве можно постоянно лыбиться? Что только сослуживцы подумают? Решат, наверное, что доктор Кассел до сих пор не оправилась, с головой совсем беда.

* * *

Яркое солнце било в окно, замазанное до половины белой краской. Но и оставшегося чистым стекла было достаточно, чтобы весенние тёплые блики кувыркались на кафельном полу, искрились на металлических стойках, будто это и не ремзал, а игровая комната. Хотя кто сказал, что в месте, где люди к жизни возвращаются, должно быть мрачно?

Дира задёрнула ширму — отсветы от тающих сосулек колыхались на стенах, создавая ощущение, будто и правду под водой находишься. Это, конечно, таинственно и красиво, но вот проекцию искажает. Да и больная, когда в себя придёт, за бьющий в глаза свет спасибо не скажет. Плавали, знаем.

Кассел записала в планшет последние данные, выводя буквы старательно, аккуратно. Теперь интерна нет, некому за доктора её работу делать. Отправилась чудо Анет дальше гранит науки грызть. А без неё не только скучно и грустно, но и неудобно. Вот, приходится за записями самой следить.

— Ну как она? — почему-то шёпотом спросила Хэлс, бессменная дежурная медсестра реанимационного блока нейрохирургии.

— Ничего, справляется. Она у нас девочка крепкая, выкарабкается, — Дира потрепала пациентку по руке.

— А ты, значит, твёрдо решила? — недоверчиво прищурилась призрак. Хирург в ответ кивнула молча, отключая планшет. — Ну, что тогда сказать-то можно? Удачи тебе.

— Спасибо!

Поражённая до глубины теоретически несуществующей души, Хэлс аж просела в воздухе.

— Чего-чего?

— Спасибо, говорю, — улыбнулась Дира, рукой на прощание помахав.

И вышла, аккуратно за собой дверь прикрыв.

Пилот всё так же с закрытыми глазами сидел на кушетке, затылком в стену опершись. Кассел даже интересно стало, что он делает, пока ждёт: молится или с девушкой своей пытается мысленно общаться? Парень не спал — это точно. Потому что стоило кому-то рядом появиться, моментально вскакивал. Вот точно, как сейчас. Смотрел вопросительно, а у самого глаза красные, как у кролика — от недосыпа. И руки трясутся.

— Если будете так нервничать, очередную медкомиссию не пройдёте, — нахмурилась Дира.

Надо же, в конце концов, имидж строгого врача поддерживать! Но пилот её, кажется, даже и не услышал.

— Как она?

— Всё неплохо идёт. Думаю, скоро очнётся, — Кассел не думала, а наверняка знала. Но хороший врач обязан быть суеверным. — Только помните, что я вам говорила — это только начало. И в данный момент никто предсказать не может, какие изменения…

— Да, я помню, — парень неловко одёрнул куртку, — всё помню.

Смысла сейчас никакого нет говорить про дальше. Ему кажется: вот очнётся его красавица — и жизнь тут же станет сказочной. Но зачем разочаровывать? Ведь чудеса и вправду случаются.