Первая после бога

А недоброе предчувствие уже брало цепкой лапкой за горло. Неспроста вот такие чуды появляются в девятом часу вечера, ой неспроста. И, как правило, приволакивают за собой целую гору совсем ненужных проблем.

Виденье послушно кивнуло и тут же замотало головой.

— Я Анет Сатор, — пропищало тихо, будто извиняясь.

— Доктор Кассел, — представилась в ответ вежливая Дира. — Чем могу быть полезна?

— Я Анет, — напомнила блондинка.

И, кажется, собралась реветь. По крайней мере, глазищи подозрительно заблестели.

— Это я поняла, — ласково успокоила девицу Кассел. Сходу хамить не хотелось, настроение уж больно хорошее. Тем более что чудо было наряжено в форменный жёлтый халатик с эмблемой больницы. Правда, на кармашке ни имени, ни должности не вышито. Но всё равно же своя. — А что тебе тут понадобилось, Анет? Заблудилась?

— Я интерн, — призналась кукла обречённо.

И опустила напряжённые плечики, явно собираясь идти на казнь, смирившись с уготованной злой судьбой участью. А кары она ждала с полным на то основанием. Ведь что такое интерн по подлой своей сути? Это только обывателям кажется, будто они просто люди, без пяти минут доктора. Студенты, только что получившие диплом и готовящиеся стать профессионалами-специалистами.

На самом деле они просто прикидываются. Мимикрируют, как хамелеоны под окружающую среду. Интерн суть зверь пакостный и болиголовый, навязываемый настоящим докторам помимо их воли и желания, наказание за грехи. Причём возмездие с самими проступками несопоставимое, даже ужинай врач младенцами, запивая трапезу кровью девственниц. Интерн — тот же студент. То есть, полный балбес, ничего в медицине не смыслящий, но мнящий себя бывалым и всезнающим. А потому лезущий во все дыры. Причём куда не просят, лезущий особо рьяно.

Вот и не расслабляйся, госпожа доктор. Бди в оба глаза, чтобы по любопытству или недомыслию этот балбес никого из пациентов не угробил. И такое-то счастье абсолютно даром, то есть, безвозмездно. В смысле, к зарплате ни медяка не прибавляющее. А отказаться нельзя, потому как эдакая благодать идёт исключительно в принудительно-добровольном порядке.

— Интерн, — процедила сквозь зубы Дира и цокнула языком — раздражённо. — И кто же мне так подсуропил?

— Доктор Лангер, — сладенько пропела за спиной врача Хэлс, без малейших угрызений совести закладывая завотделением с головой. — У неё интернатура по хирургии, а цикл по нейрохирургии всего-то на пару месяцев. Вот за тобой, как за самой опытной, и закрепили.

— Поня-ятно, — протянула Кассел. Действительно, что тут может быть непонятного? Радовалась, что начальство тебя без потерь отпустило, не выпив положенный литр крови и даже куска мяса не выдрав? Ну, так вот тебе расплата. Распишись и будь счастлива. Ну, или расслабься и получай удовольствие — по обстоятельствам. — И что у нас в дипломе написано? Педиатр?

— Нет, — тряхнула кудряшками Большая Головная Боль. — То есть, я хирург. Но собираюсь стать нейрохирургом. Как вы.

И чудо миленько зарделось, скромно опустив реснички.

— Как я, — оценила класс подхалимажа Дира и обернулась к радостно ухмыляющемуся призраку. — Вот так живёшь, живёшь и не знаешь, что стала знаменитой.

— Нет, — пискнула блондинка, — то есть, я хотела сказать… В смысле, господин Лангер много о вас рассказывал! Вот я и…

— А разве он опять преподаёт?

— Нет, просто… — диво снова застеснялось, — … он мой дядя. Родной.

И вот тут доктор Кассел осознала глобальность разразившейся катастрофы. И размер свиньи, подсунутой любимым руководством.

Опять же, интерн — это не просто синоним геморроя, а младенец на помочах. И хорошо, если дитёнок попался ленивый, на всё плюющий. Посадил такого за карты и забыл о нём. А если достался любопытный и любознательный, то запасайся валерьянкой. А, заодно, и розгами. Не для интерна — для себя, любимой. Чтобы начальству далеко бегать не пришлось, когда оно с тебя за фокусы дитёнка шкуру спускать станет. А тут ещё и родная племянница завотделением. Всё, тушите огни!

— Водички? — участливо поинтересовалась Хэлс.

— Скальпель! — хмуро потребовала Дира.

— Кого резать будем? — уточнила призрак.

— Я ещё не решила, — призналась врач, — но кого-нибудь точно будем.

И ведь как в хрустальный шар глядела. Знала же, чем такие высказывания заканчиваются. Особенно когда смена начинается подозрительно спокойно. Могла бы и придержать язык, не первый день работает. Это всяким интернам позволительно плевать на суеверия. А опытный врач к приметам обязан относиться с почтением.

* * *

Многие считают, что дежурство в реанимационном отделении — это такая лафа, курорт напополам с собственной спальней. И, в принципе, их резоны понятны. Что такое реанимация? Никаких тебе палат — только зал, он же ремзал, в котором и коек-то, отделённых друг от друга полупрозрачными ширмочками, всего ничего. Например, под опекой Кассел их семь, а заняты только три. Пациенты чаще всего тихие, врачу не досаждающие, напуганные близостью границы с другим миром до полного спокойствия. Встречаются, конечно, жизнерадостные дедушки, но редко.