Первая после бога

— Вы не подумайте, я не такая, — всхлипнула женщина, деликатно сморкаясь в платочек, из сумочки извлечённый. Каждый с собой своё носит: кто-то батист, кружевом украшенный, кто-то физраствор. И ничего тут странного нет. — Я не ругаюсь… обычно. И думала, что уже всё прошло. Несколько месяцев не было, а тут опять…

Кажется, бедолага и сама не замечала, как густо пересыпает свои всхлипы перчёно-забористым.

— Прекратите рыдать и берите себя в руки, — проворчала Дира, от растерянности сама из бутылки отхлёбывая.

— Думаете, я не пробовала?! — нервно выкрикнула «жена». — От меня это не зависит!

— «Мать, мать, мать…» — привычно откликнулось эхо, — едва слышно буркнула Кассел. Что в такой ситуации делать, она понятия не имела. — И как давно у вас подобные… приступы?

— Уже лет десять, — успокаиваясь, хотя дыша ещё прерывисто, ответила дама. — Вам всё, как другим рассказывать?

— Другим кому?

— Врачам. Знаете, в скольких кабинетах я побывала и сколько снадобий выпила? Про шоковую терапию слышали? Ну так и её пробовали, — усмехнулась красавица.

Правда, с размазанной по всей физиономии косметикой и кривой улыбкой она не на юную диву смахивала, а на каргу старую.

— Про терапию позже, — велела хирург. — Давайте, с чего началось, как часто случается, что провоцирует. То есть да, как другим.

— Да пожалуйста, если интересно, — пожала плечами женщина. Кстати, чем больше она успокаивалась, тем меньше материлась. — В первый раз это случилось на соревнованиях. Я за Калеба очень болела и…

— Калеб — это кто? — уточнила Дира.

— Калеб Варос, старший брат, Кэп, мой муж, — глядя на доктора боком, как сорока пояснила дама.

— Ага, понятно. Продолжайте, — невозмутимо согласилась Кассел.

— Сначала мы подумали, что это всё из-за азарта. Знаете, как бывает, когда очень переживаешь за своих, болеешь? — доктор понятия не имела, как это бывает. Но всё же кивнула. — А потом снова повторилось. И опять. Сначала приступы случались, только когда по-настоящему сильно понервничаю или плохо себя почувствую. Ну, голова к перемене погоды заболит, простужусь…

— Голова всегда болит? — нейрохирург в Дире насторожился, почуяв знакомое.

— Нет, не всегда. Потом стало накрывать чаще. Это Калеб придумал — «накрывать». Потому что действительно как покрывалом. Я же не понимаю, что говорю. Точнее, не всегда. Ну, как на клетку с попугаем шаль накинуть.

— Очень милое сравнение, — процедила доктор.

— Вы не сердитесь на него, — всё ещё подрагивающими губами улыбнулась «жена». — Он грубый, конечно, но очень хороший. Помочь мне до самого конца пытался, врачей каких-то находил, денег столько потратил. До последнего со мной был.

— Стесняюсь спросить, что стало этим «последним».

— Я во время… — женщина так покраснела, что хирург и под толстым слоем пудры румянец разглядела. — В интимные моменты, особые… Ну, вы понимаете?

— Многим, говорят, сальности нравятся, — снова кивнула Кассел, понимающая ещё и то, что рассказывая про «особые» моменты, женщина ни слова бранного не вставила, да ещё и смущалась, как институтка.

Нет, голова, определённо, штука тёмная. Но при некоторых условиях в неё и заглянуть можно.

* * *

Дира развернула проекцию так, чтобы интерн могла рассмотреть участок, на который доктор указывала.

— Вот она наша прелесть! — мурлыкнула Кассел, с материнской любовью рассматривая опухоль.

— Так она же всего-то размером с горошину! — Анет надула губки — ребёнок, обманутый в лучших своих ожиданиях.

— Ну, горошина далеко не самый маленький размер, тем более для такой области, — осадила девушку хирург. — Правда, и не самая большая. Но смотри, какова пакостница, а? Сидит себе, никого не трогает. А потом — р-раз! — и нате вам. Синдром навязчивых состояний в действии. В данном случае проявляется как непреодолимое импульсивное влечение к брани безо всякого повода. Можно статью в журнал тиснуть. Жаль, дядюшки твоего нет, он бы в восторг пришёл. Да ты смотри, смотри, — врач подтолкнула локтём интерна, — вряд ли такое когда-нибудь ещё доведётся увидеть.

— Да я смотрю, — послушно согласилась чудо. — И что, при таких патологиях все ругаются?

— Абсолютно не обязательно! — Дира сияла так, словно долгожданный подарок получила. — На то они и навязчивые состояния. У кого-то тик развивается, кто-то хрюкать начинает, а у нас вот такая редкость. Кстати, называется сие явление капролалия. Ну и можешь смело это забыть. Говорю же, редкость громадная.

— Доктор, так это не лечится? Я навсегда так и останусь? Или?..

Пациентка, явно восторгов хирурга не разделявшая, выглядела неважно. Бледная, как простыня, глаза горят лихорадочно, край пелёнки, кушетку прикрывающей, теребит. Да и на нимфетку она теперь вовсе не тянула.

— Никаких «или», — решительно отрезала Кассел. — Вы нас извините, увлеклись. Правда, редкий случай. Но ничего фатального. Операция не простая, скрывать не буду. Только в благополучном исходе я уверена.

— Нет, ну какие же всё-таки идиоты! — раздражённо фыркнула Анет, проекцию сворачивая. — Столько лет женщину мучили и всё зря. Сложно, что ли, обследования сделать?