Первая спецслужба России. Тайная канцелярия Петра I и ее преемники. 1718–1825

Позднее это смелое начинание Петра дало сбой: самих фискалов все чаще стали ловить на взятках за укрытие дел по уже состоявшимся доносам и организацию липовых дел по заведомо ложным доносам. Дошло до того, что главного обер-фискала империи Нестерова по личному указанию Петра казнили за массовые нарушения в его ведомстве и личное взяточничество. Сменивший его во главе фискалитета обер-фискал Желябужский тоже недолго просидел на столь хлебном месте: за злоупотребления сам попал в подвалы Ромодановского и после суда сослан на каторгу. Так первая попытка создания единого и легитимного госоргана для работы с доносами обернулась в петровское царство фарсом, подтверждающим старую русскую истину о том, что каждый имеет то, что приставлен охранять. После создания Петром I его Тайной канцелярии фискальный орган закончил свое существование, поскольку отпала сама необходимость в нем. Петровская спецслужба Тайная канцелярия, как ей и положено, объединила в себе сбор доносов по политическим делам, розыск и следствие по ним, а также исполнение приговора. Недолго просуществовав в качестве отдельного государственного органа, фискалитет канул в историческую Лету, скомпрометировав себя так, что ни одна последующая власть в России не решилась воссоздать «ведомство доносов» в его петровском чистом виде. Хотя можно сказать, что это начинание в тайном сыске отменило создание постоянной спецслужбы.

Хотя преображенцы впрямую к работе ведомства обер-фискала отношения не имели, но часто им приходилось начинать следствие именно по пришедшим из него доносам. Сам же Преображенский приказ располагался в московской слободе Преображенское, отчего и получил свое название. Главный же его штаб расположился в центре Москвы у Каменного моста, неподалеку от дома самого князя Ромодановского.

При этом переоценивать значение Преображенского приказа при Петре не стоит, полноценной спецслужбой он не являлся, и его роль в государственных делах была ограничена. И сам приказ, и его руководитель князь Ромодановский были обычными орудиями в руках самодержца Петра Алексеевича Романова. Несмотря на милости, которыми император периодически осыпал своего собрата по реформам и веселым пирушкам, битвам с русским Бахусом «Ивашкой Хмельницким», Ромодановский фактически был просто слугой императора и послушно исполнял его волю. Исполнял с яростью и свирепостью, присущими характеру князя-кесаря Ромодановского. В воспоминаниях современников он остался мрачным и нелюдимым садистом, к концу жизни сломленным хроническим алкоголизмом до полного душевного распада, который «весел только в тот день, когда крови изопьет». Один из деятелей Петровской эпохи, князь Куракин, оставил такую характеристику Ромодановского для истории: «Собою видом как монстра, нравом — злой тиран, превеликий нежелатель добра никому, пьян все дни» — и с различными вариациями такое описание повторяется почти у всех современников Федора Юрьевича, знавших его лично. Все отмечают его очень своеобразный юмор в моменты веселья после испития крови. Веселился Ромодановский, осыпаемый императором дарами и новыми званиями, очень своеобразно. Если не считать его веселия в застенке, то и на пирах в своем роскошном московском дворце на Мясницкой улице Ромодановский любил пугать хмельных гостей внезапно появлявшимся ручным медведем, совсем как пушкинский помещик-самодур Троекуров.

При этом же современники отмечают и безмерную преданность Ромодановского царю Петру до самых последних дней этого «преображенского министра сыска». Петр часто давал Ромодановскому почетные титулы, назначил его князь-кесарем, затем «королем Пресбурга» в своем потешном минигороде Пресбурге на берегу Яузы, а с основанием российского флота даже дал Ромодановскому звание адмирала, хотя глава его тайного сыска никакого отношения к флотским делам не имел. Когда Сталин перед арестом и казнью отправил своего Ромодановского по фамилии Ежов недолго поруководить речным флотом, это была еще более жестокая шутка диктатора. Ромодановский, в отличие от Ежова, с адмиральским званием благополучно дожил до своей смерти естественным путем.