Первая Стая (СИ)

Прежде чем кидаться на стаю с угрожающим гыгыканьем, я должен был научиться полностью контролировать свое ожившее тело. К тому же, грубой силы против них недостаточно, хоть сила эта и возросла. Нужен был план, и более совершенный, чем в прошлый раз.

* * *

На второй неделе моего пребывания в реабилитационном центре к нам пожаловали гости.

Заметив на горизонте корабль, я подумывал спрятаться, но быстро почуял, что на борту находится зверь первой серии. А когда распознал, кто именно, желание прятаться сменилось прямо противоположным.

— Они поживут с нами какое-то время, — пояснила Лита. — Алтай был ранен не так сильно, как ты, но восстанавливается он медленно, так что реабилитация ему тоже полагается. Ты не возражаешь?

— Нет. Но так, чисто для общего развития… на мои возражения кто-то обращает внимание?

— Конечно. Ты.

Очень мило.

Мы встречали их на берегу. Корабль был маленький, поэтому смог вплотную подойти к длинному деревянному помосту, уходящему в море. Один за другим на доски спускались люди, несущие какие-то ящики. Они косились на меня с плохо скрываемым страхом, а я с невинным видом то выпускал, то снова убирал хвостовой шип.

— Прекрати, — едва слышно сказала Лита, пряча улыбку. — Сейчас кто-нибудь из них обгадится, все потечет в море, а тебе там еще плавать.

Аргумент подействовал — я перестал пакостить.

Последними судно покинули Алтай и его смотрительница. Она оказалась молодой — очень молодой, даже младше Литы, хотя до этого моя наставница уступала коллегам по возрасту. Или я чего-то не понимаю, или таких маленьких не должны допускать к работе со зверями. Но тогда что она здесь делает?

Лита подтвердила мои догадки:

— Да она ж совсем пацанка! Она даже теоретически не могла закончить академию!

Девушка была высокой, длинноногой и угловатой, она чем-то напоминала нескладного жеребенка. Нет, все-таки моя Лита, хоть и мелкая, но изящная какая-то, что ли. Так, стоп… «моя» Лита? Опять начинается!

Личико, впрочем, у молоденькой смотрительницы было симпатичное: белая кожа с едва заметными веснушками, аккуратный ротик и большие лазурные глаза, мягкие и кроткие. Льняные волосы доходили ей почти до пояса, они были уложены так старательно, что даже морской ветер не мог их спутать. Держу пари, в них столько лака, что рядом с ней опасно прикуривать.

Алтай был рад видеть меня, а я — его. Когда они подошли к нам, я подал зверю руку, он пожал ее. Жест чисто человеческий, но мы оба его знали.

— Здравствуйте, — на щеках младшей смотрительницы появился едва заметный румянец. — Я София. Раньше мы не встречались, но мне приятно с вами познакомиться.

— Я Лита, а вот это, — моя смотрительница указала на меня, — это не мусор, прибитый к берегу, нет. Это Кароль. Хотя в смысле интеллекта разница невелика.

Эй, тот факт, что я выздоровел, еще не повод надо мной издеваться! А ведь она была такой мирной, пока я болел…

София захихикала, глядя на Литу с восхищением. Это что, из-за одной не очень умной шутки такая реакция?!

— Кароль, тут сейчас будет тесновато, — сказала Лита. — Привезли новую партию продовольствия, ее надо разгрузить.

— Я не грузчик, — отрезал я.

— Да и тому же еще лентяй, — не стала возражать моя смотрительница. — Так что работать тебя никто не заставляет. Я хочу, чтобы вы пока уплыли отсюда и не путались под ногами.

— А кто будет охранять мое имущество?

— Какое еще имущество? Книжку-раскраску и плюшевого медведя?

Так, пора уплывать отсюда, пока меня не унизили еще больше.

— Пошли, Алтай, нам не место в этом мире снобов и лицемеров!

Я прыгнул в воду, и Алтай с готовностью последовал за мной. Я заметил, что разрешения у своей смотрительницы он не спросил. Вот оно как… он благодарен ей за заботу, но не признает ее лидером над собой.

Может, это и логично: в Софии не чувствовалось той железной воли, которую я сразу увидел в Лите. Дело не в физической силе или внешности, лидер определяется по-другому.

— Ты живой, — произвел ценное наблюдение Алтай. — Я рад.

— Я тоже, мне нравится быть живым. Да и ты очухался!

Я заметил, что Алтай чешую не менял, но там, где была рана, на броне образовался нарост.

Странно. Только мне пришлось испытать это… Но почему? Хотя причин может быть много: многочисленные повреждения чешуи, тяжелые раны, травма мозга, потеря руки. Кто разберется? Вряд ли я когда-нибудь узнаю точный ответ.

— Ты другой сейчас… Я почти не знал тебя…

— «Узнал», — автоматически поправил я. Алтай относился к тем зверям, кого был смысл поправлять. — Мне нравится быть другим. Ты не устал за время путешествия?

— Устал не уставать, — он раздраженно вильнул хвостом.

— Вот как? Тогда у меня есть предложение на миллион долларов: давай вылезем на берег и потренируемся. У меня давно не было нормального спарринга.

— Что такое спарринг?

Я предпочел не отвечать, потому что потом мне бы пришлось объяснять, что такое миллион долларов. У любознательных зверей свои недостатки.