Первая стена

— Жизни этих воинов не для того, чтобы тратить их на твоё суеверие, Сигизмунд. Они также не являются разменной монетой для твоей личной славы. Ты хочешь броситься на Абаддона? У тебя есть моё разрешение. Делай, что хочешь в последней попытке, но не называй это честью, не называй это долгом.

Тьма опустилась на Сигизмунда, но она была не последствием слов его генетического отца, а тенью в прямом смысле слова. Он почувствовал, что сражение вокруг затихло, наступила пауза, как будто обе армии одновременно вздохнули. Он посмотрел вверх и увидел силуэт на фоне фиолетовых сумеречных облаков. Огромный космический корабль спускался с орбиты, его нос пылал от трения, энергетические разряды потрескивали на тёмном корпусе.

Ни одно орудие не выстрелило, чтобы помешать посадке, орбитальные батареи были захвачены, ослеплены или уничтожены.

— Милорд, мы были глупцами, — сказал Сигизмунд Дорну срывавшимся голосом, узнав корабль, который огненные столбы несли к верхним докам. — Целью было не захватить мосты, а очистить высокий док.

— Слишком поздно ты понял правду, — произнёс Преторианец Императора, осуждение чувствовалось в каждом его слове. — Это «Железная кровь». Флагман Пертурабо.

Сигизмунд снова посмотрел на проплывавшую в небесах тень, плазменные двигатели оставляли лазурные следы. При полном увеличении он видел, как открываются пусковые отсеки, и словно осы из улья вылетают десантно-штурмовые корабли. Появятся и другие суда, которые доставят неодолимые силы прямо с орбиты.

Разве Ранн позволил бы этому случиться?

Сигизмунд не собирался признавать произошедшее поражением. Космический порт не мог держаться вечно; его повелитель всегда намеревался только задержать врага, а затем отступить. Он поднял меч, прикоснулся рукоятью ко лбу и закрыл глаза, пытаясь обрести покой, который так искал.

Вместо этого он увидел лицо Киллер. Услышал её голос, говоривший, что он — избранный Императора.

Порт падёт, но будут и другие поля битв. Он должен сделать всё, чтобы величайший из врагов не выжил и не увидел их.

— Какие ваши приказы, милорд? — спросил он, открыв глаза.

— Те же, что и прежде. Время обескровливает врага сильнее, чем любая рана. Удерживай мосты ровно столько, сколько потребуется для отступления.

Громкий крик разнёсся по всему полю боя, взревев из тысяч вокс-передатчиков и внешних систем связи. Под грохот кулаков и гул двигателей Железные Воины приветствовали появление своего примарха:

— Железо внутри! Железо снаружи!

С отражавшимся от стен боевым кличем, эхом от разбитого пласкрита и горящих обломков, Железные Воины снова бросились вперёд.

Космический порт Львиные врата, внешняя зона тропофекса, двадцать один день после начала штурма

Во время Великого крестового похода и последовавшей за ним войны против Императора Форрикс проводил на борту корабля по нескольку недель и никогда не думал об этом, как о заточении. Выйдя на открытый воздух главной станции небесного моста космического порта Львиные врата, он понял, в насколько замкнутом пространстве находился в течение предыдущих двадцати дней — дней, проведённых в постоянной борьбе, всего в одной ошибке от смерти.

Внизу, примерно на двадцать этажей ниже и в километре в сторону, продолжались бои. Казалось, что ни один балкон, мост или бельэтаж не были окончательно захвачены или удержаны закованным в железо воином или врагом в охряных доспехах. Бронетехника сражалась на периферии, в то время как батальоны поддержки обрушивали артиллерийский огонь на сами мосты. Среди металла братьев он заметил красное острие, нацеленное в самый центр фронта Имперских Кулаков, и рядом с ним — серое пятно.

Казалось невероятным, что он столько времени сражался в порту, а мосты будут захвачены только сейчас.

Он не стал задумываться об этом, измученный сверх всякой меры телом и душой. Ему хотелось вдохнуть воздух полной грудью, но он по-прежнему находился на высоте одиннадцати километров; разгерметизировать броню было бы ошибкой, и он использовал снятый с трупа шлем Имперских Кулаков. Ему хотелось выплюнуть сухость изо рта и стереть с лица застывший пот. Вместо этого он позволил себе упасть на колени, сжимая в одной руке болтер, а в другой — окровавленный нож. Доспехи вздохнули вместе с ним, неровные показания мощности прокрутились на его визоре.