Первая ступень: Земля

– Сейчас дождёмся Лили и что-нибудь придумаем, – пожала Виолетта плечами. – Вряд ли они хотят уморить нас голодом. Хотя вообще-то отсутствие еды – это наименьшая из наших проблем.

– Так значит, дождёмся Лили и поедим? – лицо Эвелин просветлело. – Я её разбужу! – Она подскочила к ближайшей двери и заколотила по ней кулаками. – Лили! Вставай!

Изабелла проводила её холодным взглядом.

– Это моя комната, – процедила она.

– Лили левее, – подсказала Виолетта.

Едва бросив на них взгляд, Эвелин подскочила к нужной двери и забарабанила в неё.

На самом деле в этом не было никакой необходимости: Лили давно уже проснулась. Она просто не чувствовала в себе сил снова смотреть реальности в глаза. Эммануэль Сафо был прав: с теми кошмарами он перестарался.

Страшные сны снились всем будущим Нэйрам, но Лили особенно повезло. Её терзали целый месяц. Каждую ночь океан, на берегу которого жила семья Баттерсонов, пересыхал. Лили сидела у окна и видела, как стремительно испаряется синяя вода, пока на её месте не начинает белеть песок, как на глазах задыхаются растения, рыбы, моллюски и прочие морские жители, как выкатывается из-за горизонта ослепительно белый шар и выжигает всё смертоносными лучами. Она выбегала наружу, простирала руки к горизонту, умоляла не трогать, пощадить, вернуть, захлёбывалась криком. И тогда появлялся Эммануэль Сафо. Он смеялся. Смотрел на солнце, не мигая, а потом указывал рукой на Лили, и тогда она чувствовала, как лучи вгрызаются в обнажённую кожу, как солнечный жар проникает до костей и разрушает их. Она таяла, медленно исчезала, до конца осознавая, что происходит, – до самого пробуждения.

К концу первой недели ровный загар Лили выцвел, а под глазами залегли синие круги. Она оставалась, как всегда, мягкой и ласковой, но родители начали с беспокойством замечать, что в голосе дочери появились нервные нотки.

Вторая неделя углубила тени под глазами. Лили всё чаще уходила гулять к океану в одиночестве и всё реже участвовала в семейных обедах и вечерних посиделках. Она часами просиживала за роялем. Лили играла блестяще, но все произведения, которые она исполняла, звучали, как бурное море.

В середине третьей недели мама, устав допытываться от молчаливой дочери правды о том, что происходит, вызвала семейного доктора. Она осмотрел бледную, вялую Лили и прописал успокоительное. Девушка послушно принимала лекарство до конца, но, разумеется, обещанный эффект так и не был достигнут.

Около полуночи восьмого июня 2016 Лили вошла в спальню. Это была просторная комната в светлых тонах, с бледно-розовыми обоями, огромной кроватью с балдахином, белым письменным столом и окнами на океан. У одного из них стоял пустой мольберт. Вот уже месяц Лили не брала в руки кисть, а последние несколько дней и за рояль не садилась. Она чувствовала себя так, будто из неё выпили все силы, и в спальню шла, словно на эшафот.

На секунду девушке показалось, будто очертания спальни пропали, и на их месте появились какие-то другие, незнакомые; но стоило моргнуть, как всё стало по-прежнему. Она потушила свет, подошла к кровати, откинула одеяло, со вздохом опустилась на белые простыни и укрылась. Закрыла глаза. Открыла. Потолок стал как-то ниже и темнее… нет, почудилось. Снова закрыла и задремала.

В последний месяц Лили не случалось просыпаться по ночам. Сновидение полностью забирало её в свою власть и не отпускало до утра. В ночь на восьмое июня, однако, сон девушки прервался пять раз. Она ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. Кровать казалась чужой, одеяло —узким и тяжёлым. Вскоре Лили засыпала, и прерванный сон продолжал сниться с того же момента, где остановился.

И так до тех пор, пока девушку не разбудил знакомый мужской голос.

Этой ночью, ночью на девятое июня, кошмар наконец оставил Лили. Исчез. Проснувшись, она не могла в это поверить. Мысли о том, что кошмар просто перебрался в реальность, не желали оставлять девушку, но всё же она чувствовала иррациональное облегчение. Реальностью можно управлять, и именно этим Лили и собиралась заняться. Оставалось лишь понять, как.

А это неплохо бы решить методом мозгового штурма. С этими незнакомыми девочками Лили могла поделиться тем, что хранила душа: они плыли в одной лодке. Возможно, вместе они найдут выход. Эта блондинка выглядела такой смелой…

И Лили, не обращая внимания на крики Эвелин и стук в дверь, встала и отправилась в душ. Вода всегда приносила ей облегчение, была её другом. Сейчас она тоже помогла не то что бы обрести душевное равновесие, но хотя бы перестать трепыхаться внутри, словно птица в силках. Лили не знала, что делать, как выбираться из тюрьмы и вновь обрести почву под ногами, но верила, что всё будет так, как и должно быть.

Войдя в гостиную, она одарила девушек мягкой улыбкой.

– Здравствуйте, девочки. Я Лили.

– Мы помним, – буркнула худая брюнетка, сидевшая на полу с пустой чашкой в руках. – Изабелла.

– Эвелин, – представилась рыжая. Она оседлала большую зелёную подушку.

– Виолетта, – блондинка на диване тоже ухитрилась выдавить улыбку.

Лили присела на край кресла. Воцарилось молчание.