Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой

К ночи 22 ноября для Нуреддина сложилась непростая, но не критическая ситуация. Да, англичанам, к его огромному разочарованию, удалось захватить так долго и упорно возводившуюся первую линию обороны, но за ней осталась еще одна, пусть и не столь мощная. Основные потери (около 3000 человек) понесла 45-я дивизия, принявшая на себя основной удар, объединенная 35-я дивизия потеряла менее 700 человек, хотя ее моральное состояние и ставилось под сомнение, кавалерия — около 400 человек, но 51-я дивизия, находящаяся в резерве, уцелела практически вся. К тому же на следующий день ожидались еще два свежих батальона 51-й дивизии, а из Багдада вызвали батальон 45-й дивизии. Ночью османы переместили часть артиллерии и подразделений на третью линию обороны по реке Дияла, но пока не собирались бросать вторую полосу обороны.

О том, что турки остались на месте, британцы узнали утром, когда высланный на разведку кавалерийский патруль подвергся энергичному обстрелу. Все утро Нуреддин ждал возобновления атак противника, но британцам было не до того. Они были слишком озабочены продолжающейся эвакуацией раненых, проблемами со снабжением и попытками вернуть контроль над солдатами. Таунсенд приказал закрепляться на захваченных позициях, причем оставить при этом часть отбитых с таким трудом вчера Деламейном опорных пунктов, концентрируясь ближе к реке.

Следующий шаг сделал Нуреддин. Убедившись, что британцы не собираются возобновлять наступление, он перешел в контратаку. В 15:00 батальоны 35-й и 38-й дивизий напали на деревню Ктесифон, но атаку отбили. В 16:00 в наступление перешли силы 45-й и 51-й дивизий, усиленные кавалерийской бригадой. Британцам повезло: 51-я дивизия сбилась с пути и вместо обхода англичан ушла в пустыню, а 45-ю удалось остановить пулеметным и артиллерийским огнем.

Османские атаки продолжались всю вторую половину дня и даже после заката, вплоть до двух часов ночи. Несмотря на то что туркам несколько раз удавалось ворваться в окопы, закрепиться в них они не смогли. Первая линия почти полностью осталась в руках британцев. О накале боев лучше всего свидетельствует тот факт, что вечером до штабов Никсона и Таунсенда докатились вражеские атаки, и генералам пришлось взять в руки винтовки и встать к парапету.

Утром 24 ноября Никсон уехал в Ладж и уплыл назад в Басру на выполнявшей роль его личной яхты канонерке «Маламир». Он не оставил никаких приказов Таунсенду, бросив его одного в тяжелых раздумьях о дальнейших планах.

Глава VIII

В незапный отъезд Никсона произвел тягостное впечатление на большинство офицеров Таунсенда. Не оставив ясных приказов для 6-й дивизии, Никсон уехал, чтобы, по его собственным словам, «собрать подкрепления»[35]. Но о каких подкреплениях могла идти речь? Находящиеся в Месопотамии британские силы общим числом не более двух бригад были разбросаны по всей стране, их невозможно было полностью снять с мест и перебросить под Багдад. Приходилось рассчитывать самое большее на несколько батальонов, которым потребовалось бы как минимум две недели, чтобы добраться до расположения Таунсенда. Еще хуже обстояли дела с плывущими в Ирак подкреплениями из Европы, Индии и с Ближнего Востока. По самым оптимистичным прогнозам, до их прибытия под иракскую столицу оставалось от шести до восьми недель.

Таунсенд и его люди остались одни среди песков. Никсон, приехавший ради триумфального въезда в поверженный город, очевидно, теперь убежал от поражения. Друг друга они больше не увидят и будут общаться только посредством длинных радиограмм.

Командиру 6-й дивизии, находящемуся среди засыпанных трупами окопов в VP, предстояло в одиночку решать, что делать дальше. Сначала он хотел отступить в Ладж, но вскоре поменял мнение и решил остаться там, где стоит. Командир речных сил капитан Нанн получил приказ подвести суда поближе к захваченным позициям противника для артиллерийской поддержки и снабжения войск всем необходимым «с колес».

Никсону полетела телеграмма об этом со словами: «Тем самым я отмел возможность отступления. Остаться здесь будет иметь куда лучший политический эффект как здесь, так и дома, и в Индии»[36]. Находящегося в трудной военной ситуации командира больше всего заботил политический эффект, произведенный его действиями в тысячах километров от поля боя. Настолько выше он ставил этот эффект по сравнению с чисто военными вопросами. Никсон поддержал принятое решение.

Нанну, однако, из-за мощного огня османов и речных мелей не удалось подвести корабли ближе к окопам, и Таунсенд снова поменял позицию относительно отхода и приказал отступать к Ладжу вечером 25 ноября, ровно через месяц и день после принятия решения идти на Багдад. Плывущий вниз по Тигру Никсон этого не одобрил и разразился длинным посланием.