Первая волна. Сексуальная дистанция

Элиза встала на ступеньку крыльца и оказалась почти одного роста со мной. Я посмотрел в ее глаза, и снова начало утягивать, как в омут. Она погладила мои плечи, шею, прижалась и потерлась щекой о мою щеку. Я закрыл глаза, осторожно взял ее за талию и стиснул между ладонями.

– Хочешь зайти? – спросила она, обдавая дыханием мое ухо и шею. И все мое тело отозвалось крупными колючими до болезненности мурашками.

– Хочу, – ответил я по-русски, она не поняла, оторвалась от меня и заглянула в лицо, – хочу, но не могу, – а это уже по-испански.

Она качнулась назад, отпустила меня. Я отступил на шаг назад и, не глядя ей в глаза, выдохнул:

– Пока…

– Пока, – тихо сказала она и проводила меня взглядом.

Я пошел, ускоряя шаг, быстрей и быстрей, а за углом побежал прочь, чувствуя сильную до боли ломоту в груди. Мне было плохо. Очень, очень плохо.

Я шел по темным чужим улицам куда глаза глядят. Не открывал карту, чтобы построить маршрут, не смотрел по сторонам. Я шел и горел изнутри смесью досады, сожаления, горького разочарования и одиночества. Я победил свою похоть, победил соблазн, но ради чего? Я не знал. Ничего кроме внутренней уверенности в том, что я люблю другую, меня не останавливало, а чувство это было глупым, болезненным, безответным. В груди как будто открылся глубокий колодец, до краев заполненный тоской, болью, каким-то острым, выворачивающим наизнанку страданием. Если бы я знал, что она меня любит, я бы, не сомневаясь, вернулся домой и лег спать!

Я добрел до какой-то остановки, сел на скамейку и достал телефон, открыл наш с Альбиной диалог в соцсети. Мои фотоотчеты и видео о вчерашнем празднике висели непрочитанными. И именно сейчас это осознание, что за два дня она не вспомнила обо мне, пробило грудь навылет. Я сидел, сжимал в руках телефон и задыхался от боли, глаза застилало, в ушах загудела пустота. Было так хреново, что я подумал, зря я тогда выбрался из той ледяной ямы на стройке. Как хорошо было бы умереть любимым.

Не знаю, сколько времени прошло, пока я переживал свой приступ острого отчаяния, но в какой-то момент я снова почувствовал себя сидящим на остановке, только что захлопнулись двери пустого автобуса, и он уехал. Ощутил дуновение теплого ветра, услышал шум машин в отдалении, шелест листьев над головой. И дискомфорт в плечах. Я обернулся и обнаружил, что похитил рюкзак Элизы вместе со всем его содержимым. И меня как будто ударило.