Первая волна. Сексуальная дистанция

В несколько прыжков я оказался возле нее. Она протянула ко мне руки, и я без тени сомнения обнял ее за талию, втолкнул в прихожую, за моей спиной хлопнула дверь, рюкзак упал на пол. Ее пальцы проскользнули по моей шее на затылок, я наклонился и провалился в водоворот безумного, бешеного поцелуя. Последней моей мыслью было: «Это случится, и все пройдет».

Алекс ехал в студию и улыбался. Из колонок грохотала музыка.

«Come and get your love», – пел исполнитель, и улыбка его становилась шире. Неделю он напряжено ждал, чем ответит Дэн, но гамбит с айфоном был сыгран безупречно! Попробуй отобрать у жены игрушку мечты, которую она иным путем никогда не получит, а потом настоять, чтобы еще и на танцы она не пошла. Ну так, во имя большой и чистой любви лиши ее всего самого желанного, да еще и в день рождения. Впрочем, Лекс был не против даже такого развития событий. Тем раньше Аль поймет, что вышла замуж за долболоба.

Он припарковался на знакомой стоянке и взбежал по лестнице на второй этаж, переобулся и вошел в зал, где уже звучала латина. Осмотрелся и замер, лишь чудовищным напряжением силы воли не дав улыбке померкнуть. Первым, кого он увидел в зеркалах во всю стену, был Дэн. Впрочем, Алекс быстро взял себя в руки. Такое развитие событий он тоже предусмотрел. Дэн выглядел хмурым и недовольным, но только до того момента, пока не появился соперник. Вольский физически почувствовал, как он впился взглядом в его лицо в надежде обнаружить повод для злорадства. Но нет, у Лекса было полно времени просчитать все варианты. и на самообладание он тоже не жаловался. Скрыть, как его передернуло от вида фирменной дэновой улыбки, оказалось гораздо сложнее.

За спиной мужа виднелась стройная фигура, затянутая в узкие белые джинсы, она вопросительно уставилась на Алекса, потому что была единственным человеком, который не ожидал его тут увидеть. Наивная душа.

– А вот и мой партнер! – навстречу ему метнулась гибкая высокая фигура. – Алекс, amado!

– Бланка, – улыбнулся ей Вольский и заключил испанку в объятия.

За годы, что они были знакомы, Бланка успела перерасти мальчишескую худобу, но женственными формами природа ее так и не одарила. Что, впрочем, не помешало ей быть гибкой, страстной, чувственной, со всеми вытекающими. Она брала артистизмом и харизмой, которые превращали ее необычное, скуластое лицо с острым хищным носом, крупным ртом и черными бровями вразлет во вдохновение для художника, который хотел бы нарисовать экспрессивный портрет королевы драмы.

– Привет, – помахала рукой Альбина, наблюдая за тем, как учительница танцев расцеловала одноклассника в щеки, от поцелуя в губы он увернулся.

– Привет, Аль, – ответил он, любуясь ее стройными ногами и голыми изящными руками.

Приветствие Дэна Лекс пропустил мимо ушей.

– Итак, амигос, – театрально объявила Бланка, не выпуская Алексову руку, – сейчас мы покажем вам, ради чего стоит стараться в этом зале.

– Что, прямо так, без разминки? – для порядка возмутился он.

– А нечего было опаздывать, негодяй.

Она подобрала мелодию на телефоне, из колонки донесся нежный гитарный перебор. Вольский с улыбкой протянул ей руку, и Бланка поплыла навстречу, замирая, медленно подтягивая ножку и перенося вес на одно бедро, чтобы ее тело красиво изогнулось. А потом ускорилась, Лекс встретил ее одной рукой, подхватил между лопаток, из второй не выпустил ладонь, и они закружились в ритме, пока ее ладони ласково поглаживали его шею сзади.

За годы, что прошли после первого его опыта бачаты, он танцы не забросил. Напротив, год за годом посещал студии, мероприятия и даже соревнования. Залы для танцев служили неиссякаемым источником ни к чему не обязывающих романов, а к танцу у него проснулась страсть еще в Барселоне.

Бланка появилась в Питере незадолго до локдауна, приехала на фестиваль и встретила старого знакомого. Между ними немедленно вспыхнул безумный, страстный, горячий роман на три месяца, и Лекс познал, что такое неутомимый испанский темперамент. И пока на улицах города разворачивались исторические события и люди боролись за свободу с такими, как Дэн, Вольский не вылезал из постели с испанской красоткой, которая все свободное от секса время лютобешено выносила ему мозг с припадками ревности, битьем посуды, криками и заламыванием рук. Единственное, чем ему удавалось противостоять этому напору – это оставлять ей крайне мало свободного времени.