Первая волна. Сексуальная дистанция

Урок пошел своим чередом. Базовые шаги, повороты, кружение и много-много раз повторить. Дэн старался, очень старался. Не будь между ними столько причин для неприязни, Лекс пожал бы ему руку. Больше похвалить его было не за что. У парня оказалось слабое чувство ритма, не сбивался он только под громогласный счет над ухом. Он чувствовал себя не в своей тарелке, был скован, зажат, двигался как деревянный мальчик, и это было вполне объяснимо. Когда ты настолько проигрываешь на поле соперника, любой превратится в комок напряжения. И пока вальяжный, расслабленный конкурент, прикасаясь к руке партнерши, за двадцать секунд на базовых шагах и элементарных поворотах создавал связный танец из ничего, да так, что в финале она выдает: «Ух, мамочка!» Поневоле озвереешь.

Альбина же наслаждалась уроком. С ее чувством ритма было все в порядке, она отлично схватывала и повторяла даже довольно сложные движения со второго или третьего раза, когда Бланка вздумала усложнить шаги. Ее щеки розовели, улыбка не сходила с губ, она ловила каждое слово преподавателя и с готовностью выполняла все указания.

А еще, Лекс знал, какую колоссальную разницу она чувствует при смене партнера, знал и улыбался даже тогда, когда Дэн отгонял соперника от жены и демонстрировал чудеса прогресса.

Когда оба ученика ушли – Дэн хмурый и взмыленный, Альбина счастливая и взбудораженная, десяток раз повторившая Бланке: до вторника, до встречи! – испанка выключила музыку и бросила в Алекса проницательный взгляд.

– Ты нацелился в эту девочку?

Улыбка Лекса стала чуть шире, но он не ответил.

– Бедный Дэн, – вздохнула Бланка и понимающе улыбнулась.

– Спасибо тебе, ты великолепна, – он по очереди поцеловал обе ее руки и покинул танцзал.

Бедного Дэна хватило еще на пять занятий. Эти двое без конца морочили Бланке голову: опаздывали, отменяли, переносили, срывались с занятия в последний момент. Бланка выходила из себя, а Лекс кормил ее ужинами, призывая к спокойствию. Он мог представить, какое сопротивление приходилось преодолевать Альбине, чтобы попасть в класс.

С каждым новым занятием бравый деревянный солдатик демонстрировал стабильный рост навыков и падение морали. Он раздражался, огрызался, наезжал на Бланку за непонятные объяснения. Психовал и выходил из зала, когда кто-то делал ему замечание. Раз Альбина попросила не дергать ее за руку так резко, ведь ей кажется, что он хочет от нее двойной поворот, и она косячит. В ответ Дэн разразился тирадой, что она просто невнимательная и все портит, перебрасывая на него ответственность. Вольский истинно наслаждался, безмолвно наблюдая за этими взрывами. Потом брал девушку за руку и без единой помарки уверенно вел ее сколь угодно сложными комбинациями от первой ноты песни до последней. Чем бесил Дэна еще больше.

Зато она каждый раз впархивала в зал как на крыльях, сияя и едва дыша от радости, ловила каждое слово и наслаждалась в танце до дрожи.

Вольскому она уже не удивлялась, легенда о том, что испанка уговорила его помочь составить вторую пару для индивидуального занятия, более чем устроила ее. К тому же под этим соусом хитрющая девица вытянула из него согласие участвовать в показательном выступлении через две недели. И пока двое новичков усердно топтались в одном конце класса, выполняя задание преподавателя, профи обсуждали последовательность элементов и раз за разом демонстрировали, какой красивой может быть бачата, если танцевать умеючи.

В один из последних дней Дэну было как-то совсем нехорошо. Он пришел злой, с порога они с женой разделились, и Алексу показалось, что она как-то подозрительно шмыгает носом и глаза красноваты. Плакала? Муж швырял вещи на скамейку и в пару они сразу встали не друг с другом.

Вольский мягко улыбнулся Альбине, ласково взял за ручки и почувствовал, как она напряжена. Ничего не говорил, не спрашивал, просто дал потанцевать пять минут, и вот она уже улыбается, руки расслаблены, повороты легки. Дэн так и не перестроился. Он хранил напряженное молчание, исполнял указания от и до. А когда они ушли и Алекс спустя минут пять последовал за ними, чтобы вернуться домой, из-за угла здания, где Бланка снимала зал, его окликнул грубый мужской голос. Он обернулся и увидел Дэна. Он стоял в зоне для курения и дымил.

Дэнчик курит? Вольский поднял брови и двинулся на зов.

– Внимательно, – спокойно сказал он, окинув соперника равнодушным взглядом.

– Будешь? – тот протянул ему пачку.

– Нет, – коротко отверг сигарету мира Вольский.

– Давай начистоту, – Дэн нервничал или был на взводе, его пальцы, держащие сигарету, побелели, – что тебе надо от моей жены?

Отличный вопрос в сложившихся обстоятельствах. Алекс отошел чуть в сторону, чтобы в него не летел табачный дым и невозмутимо ответил:

– Чтобы она была счастлива.

– У нее все в порядке.

– Ты так считаешь?

– Я так считаю.