Первая волна. Сексуальная дистанция

Они помолчали. Кулаки у Вольского чесались так, что он бы с удовольствием поколотил ими в стену. Но затеваться в драку сейчас было очень опасно. Что Дэну взбредет в голову? Дать себя избить и предъявить жене? Вывести на угрозы и рассказать Альбине? Так или иначе спокойствию Алекса могло позавидовать каменное изваяние.

– И? – поторопил он противника.

– И отстань от нее. Моя жена не станет еще одним пунктом в списке твоих побед.

Дэн отбросил сигарету на землю, хотя урна стояла рядом. Лекс проводил окурок взглядом и перевел холодный взгляд на собеседника.

– Каких еще побед? – он поморщился.

– Думаешь, я не знаю, сколько раз ты отправлялся в зону отчуждения копать могилы из-за того, что трахал чужих жен?

Вольский поднял на него взгляд.

– Ты там себе выдумал, что я серийный соблазнитель замужних дам? Типа цель себе поставил? – и видя, что угадал, ухмыльнулся. – Дэн, ты че, дурак? Я ни за кем не охочусь, ясно тебе? Все эти девочки бежали ко мне не потому, что я их окрутил, а потому что их мужья, вот типа тебя, только о себе и думают, а государство лишило их права выбора жить и спать с тем, к кому душа тянется. Вот такой муженек женился и решил, что все, никуда она не денется, а значит, считает себя владельцем и ведет себя как хочет. На шее сидит, помыкает, запрещает, командует. Вот они и бегут к тому, кто будет их любить, кто увидит в них женщину!

– Значит, не охотишься? Поэтому ты ее купить пытаешься?

– Я о ней забочусь, придурок. Сколько, думаешь, мне стоило ее боссу морду разбить? Ноль! И на крышу я с ней бесплатно полез, пока ты дома сидел. И с ее интересами и желаниями я бесплатно считаюсь. Понял?

– Я сказал, отвали от нее!

– А то что?

– А то, можешь быть уверен, мразь, – оскалился тот, – я землю буду рыть, но найду все твои грехи! Каждую копейку неуплаченного налога. Каждый контакт с чужой женой. Каждый штраф за парковку, и если я что-нибудь найду…

– К черту драму, Дэн, – поморщился Алекс, прерывая поток угроз, – ты ведь уже искал и не нашел. А сейчас берешь меня на понт, чтобы выяснить, есть ли мне скрывать что-то такое, что неизвестно органам. Валяй, наблюдай. Страшно ли мне?

Ему не было страшно. Хоть по административной части его грехи занимали не одну страницу протоколов, по-крупному он закон не нарушал. А налоги, приводы и прочие общественные работы коп выяснил первым делом, должно быть, наутро после их с Альбиной ночевки в КПЗ. И если б мог, уже бы прицепился.

– Найди себе другую бедняжку, хватит лезть в мою семью! Это моя женщина! Моя жена! – Дэна перекосило от злости, он дернулся, будто хотел ударить, но Вольский не отшатнулся, а все так же стоял расслабленно, руки в карманах, но взгляд его исподлобья налился гневом.

– Твоя она пять минут, а моя всю жизнь. Ты в ее судьбе досадное недоразумение. И только нелепый закон отделяет меня от нее, а не ты. Но я справлюсь и с этим, можешь не сомневаться, – прорычал он, теряя самообладание. О чем немедленно пожалел.

– А где же ты был десять лет? – тут же переменился Дэн, его тон засочился ядом. – Кто все это время заботился о твоей женщине? И как же так вышло, что она выбрала меня, когда есть такой охеренный ты? Выбрала, когда знала, что на всю жизнь! Ты был с ней с детства, а я буду до старости. Уясни это в своей тупой башке и уйди нах в прошлое! А законом этим я тебя закрою лично. И добьюсь, чтобы в твоем случае он начал работать по всей строгости, потому что за тобой бабло, а за мной государство. Закрою в самую тесную, черную камеру и выброшу ключ. Я тебе обещаю!

Лекс сделал глубокий медленный вдох и выдох. Контратака удалась, ничего не скажешь. Бил на поражение и попал. Все же не стоит недооценивать гражданина.

– А чего ж ты тогда в таком напряге, дружище? Значит, обломаюсь я. Хорошо же! – он неожиданно широко и нагло улыбнулся.

– Как же руки чешутся сломать тебе твою смазливую рожу! – прорычал Дэн.

– Взаимно, – невозмутимо отрекошетил Вольский, – все у вас, товарищ младший лейтенант? Могу идти?

– Старший, – он сплюнул на землю, очень недобро глядя на Алекса из-под бровей.

– Молодец! Родине нужны перспективные кадры. А ты такой талантливый по диванам бока отлеживал, – продолжал глумиться тот, – здравия желаю. Жене привет.

Он развернулся и пошел к стоянке, от бешенства зубы скрипели так, что уши закладывало. Бывают моменты, когда ты весь такой воспитанный, образованный, дитя цивилизации, жалеешь о том, что миновали те первобытные времена, когда в бою за свою женщину ты мог использовать кулаки, зубы, колени и локти. Чтобы сцепиться насмерть и вырвать противнику горло, а потом утащить свою самку в пещеру. Определенно, старший лейтенант Борисов жалел о том же самом.

Перед седьмым занятием Бланка позвонила Алексу.

– Она хочет перевестись в общую группу, – сообщила трубка.

– Объяснила причину? – спокойно уточнил тот.

– Ее партнер не может продолжать занятия.

– Какая досада! – притворно расстроился Вольский.

– Ты дьявол, – расхохоталась она, – четверг, в семь, – и бросила трубку.