Первая волна. Сексуальная дистанция

Я задавал себе вопрос: хотел бы я знать такое о ней? Но стоило подумать об этом и жить не хотелось. Сердце проваливалось куда-то в душное пекло и начинало равномерно прожариваться на огне ревности и безнадежного горя: ничего было бы не изменить, и я всю жизнь буду знать, что не первый. Не смогу разлюбить, теперь это ясно, и никогда больше не почувствую вот этого уверенного спокойствия и ясности, которая навсегда поселилась в моей душе, стоило мне однажды ее увидеть.

И чем дольше я об этом думал, тем яснее понимал: этого не должно было бы произойти вообще или я никогда не должен был бы узнать. Точка. Иначе конец, гибель души и вечные страдания. Поэтому когда через четыре дня после начала учебного года моя любовь вернулась из своего травмоопасного путешествия, я был уверен в том, что буду молчалив как каменное надгробие над местом, где я похоронил свой страшный грех.

Об Элизе я почти не вспоминал, а когда подворачивался повод, гнал от себя эти мысли и насильно переключал их на что-то полезное. Лишь много лет спустя я разрешил себе вспоминать ее без горького привкуса и принял всю свою биографию без самоистязания за ошибки. Ощутил благодарность, понял, какую огромную роль она сыграла в моей жизни, осознал, насколько важно мне было узнать о себе все то, что рассказала она.

Но до этого момента было еще далеко. И совести мне хватило лишь на то, чтобы не винить Элизу в случившемся, убегая от ответственности, как безмозглый пацан. Только я знал, что мое сердце занято. Только я решал, идти ли мне в тот парк с конфетами в кармане. Только на мне была ответственность поехать к ней домой и, убежав, вернуться. Но, черт побери, как бы я хотел не вернуться в тот день! Заблудиться, не найти и не подняться по той лестнице.

В аэропорт я приехал лично. Хотел, чтобы мы с отцом встретили ее на машине и забрали. Но оказалось, что машину отец продал, а позже я узнал, что вырученные деньги он инвестировал в меня… в мою поездку в Барселону. Примерно тогда же я начал подозревать, что родители любили меня значительно больше, чем я в то время мог догадываться. Сейчас уже стыдно за то, как я мог думать иначе?

И я поехал на метро. Ехал и трясся. В голове застряло, что она поймет, что что-то со мной не так, с первого взгляда. Проникнет в мысли и моментально разоблачит, думать об этом было настолько страшно, что я пошел на крайние меры. Дебильный героизм, все, как я люблю.