Первая волна. Сексуальная дистанция

Стон, вздох, стон, дыхание замерло, и ее сознание оторвалось от качелей и взмыло в воздух. Все ее тело и сознание затопило таким облегчением, смешанным с колоссальными эмоциями, восторга, шока, невозможности поверить в случившееся. Все тело непроизвольно затряслось, дыхание задрожало в груди. Она замерла и, ощущая, как бесконтрольными, короткими спазмами сжимает его внутри, натянулась как струна, а потом мокро, глубоко и мощно кончила, выпустив громкий, протяжный стон сквозь сжатое горло и едва не встав под ним на мостик.

Алекса не существовало. Он растворился в моменте, когда соединился с ней, и ощутил такое, чего не происходило ни разу в жизни при всем его обширном опыте. Они соединились с ней на следующем уровне: эмоциональном, душевном, проникли друг в друга, и Вольский впервые глубоко и ясно ощутил, что значит заниматься ЛЮБОВЬЮ. Когда звуки, вкус, трение лишь оформляли ту эмоциональную бурю, которая взрывными волнами закидывала его все выше и выше. Его уносило куда-то в стратосферу, на уровень упоения, где волшебные ощущения тела не могли сравниться с тем эмоциональным экстазом, в который был доступ только через настолько долгожданную, настолько любимую женщину. И с этим ничего не могло сравниться! Просто вообще ничего!

Он дышал в голос и весь содрогался от перекрывающих сознание ударов восторга до исступления, когда подключился и разделил ее оргазм, такой сильный, такой захлестывающий волной эйфории, что его выхватило и бросило в в водоворот вслед за ней. Он надрывно дышал, соединив лоб с ее лбом и, закрыв глаза, слушал, как звучат в унисон их тела в тесных, горячих объятиях, пока Альбина проживала свое эмоциональное наводнение. Потом заглянул в ее заполненные туманом блаженства глаза и провалился в дрожащую бездну, сознание смялось, натянулось и взорвалось. С громким вздохом в нее выплеснулась горячая струя его оргазма. И это было так хорошо! Изнутри будто взрывом вынесло неконтролируемые эмоции, какое-то бешеное ликование, в котором они смешивали, наполняли и усиливали ощущения друг друга.

Она обмякла, хватаясь за него, будто утопающая, и разрыдалась.

Боже, что он пережил за эти минуты! Ему хотелось кричать, хотелось взорваться, впитать в себя такое перекрывающее счастье. Что сказать о человеке, у которого сбывается мечта? Что он едва остался в здравом рассудке.

Она расплакалась, и у него в груди запузырился восторг, его перекрывало от эмпатического подключения к ее эмоциям и послевкусия своих. Алекс не подозревал, что так бывает. Что он так умеет погрузиться, что существует такая глубина, и теперь его трясло от обрушившихся осознаний. Девушки после секса у него плакали и раньше, и всегда это означало, что все, что случилось между ними, превзошло любые ожидания. И достичь такого эффекта вот так с первого раза, да при том уровне волнения… было сверх любых ожиданий. Как же много меняет любовь! Как глубоко и сильно он ее чувствовал сейчас. У Лекса руки дрожали, когда держал ее за затылок, поцелуями осушая слезы, целуя соленые губы, не в силах удержать лыбу от уха до уха.

Он не спрашивал, просто дал ей время оттрястись и прореветься. Обнимал, целовал и ощущал себя тем 12-летним пацаном, у которого грудь распирало от радости, когда он что есть мочи крутил педали своего велосипеда, пока она с визгом обнимала его сзади. Еще быстрей! Еще! Лишь бы не отпускала, прижималась и этот полет не заканчивался.

Слезы прекратились, и она еще пару минут лежала молча, прижимаясь к нему всем телом, пока он терся подбородком о ее волосы и жмурился от счастья.

– Леш…

– Ммм?

– Ты не спрашиваешь, почему я плачу?

– Расскажи, – он улыбнулся, а Альбина повернула к нему порозовевшее лицо и заглянула в глаза.

– Потому что это был мой первый… вернее, два первых оргазма с мужчиной. В жизни.

Лекс молчал, стараясь не показать ни своего удивления, ни торжества.

– Но я не поэтому плакала, – добавила она, – а потому, что думала… мне говорили, что со мной что-то не так. А теперь я понимаю, что… не со мной.

Он на мгновенье закрыл глаза, переживая это известие. То есть пока он заживо в аду горел, год за годом любя прекраснейшую девушку на земле, она тратила свое время на придурков, которые обращались с ней, будто она грязь под ногами. Которые не могли ее любить, обесценивали и убеждали в том, что с ней что-то не так. Как же так, блт? Хотел закричать он. Но не закричал.

В конце концов, если бы один из тех, кто был с ней до него, оказался достойным парнем, не называл холодной, а показал, какой горячей она может быть, плакала бы она сейчас в его руках? Прижималась бы? Опыт говорил, что нет. А значит, он открыл глаза и снова навалился, подмял под себя, навис и убрал светлые волосы с лица.

– Я каждый день могу доказывать, что дело не в тебе, – он широко улыбнулся. – во всех позах, известных прогрессивному человечеству. Ты главное сомневайся подольше.

Она засмеялась, и его окатило приливом такой любви, что он задохнулся.