Первая встреча – последняя встреча

Итак, Роман закончил летную школу «Авора» в Провансе и должен был получить звание младшего лейтенанта. И вот торжественный выпуск училища. 300 курсантов стоят на плацу, построенные в ряд. С каждого из них портной снял мерки, для всех сшиты мундиры. У Гари денег не было, но мама прислала ему 500 франков, которые одолжила на рынке, где ее так хорошо знали. И вот все стоят в ожидании аттестации. Одновременно идет распределение. Роман мечтает о том, что хорошо бы получить назначение куда-нибудь на юг, недалеко от Ниццы, чтобы он мог часто видеть свою мать.

Оглашаются списки, и вот уже процедура подходит к концу, а Роман все не слышит своей фамилии. Наконец церемония окончена, и Гари понимает, что он единственный из 300 курсантов, который не получил звания младшего лейтенанта. С ним поступили очень жестоко. Ему даже не дали звание сержанта или старшего капрала. Он получил самый низший офицерский чин – капрала. Это следующее звание после солдата. Он учился очень хорошо. И несомненно заслуживал самого лучшего назначения. Но выяснилось, – его не аттестовали потому, что он не был натурализованным французом. Для того, чтобы летать в небе Франции и защищать ее от врагов, нужно было более десяти лет быть ее гражданином. А Роман и его мать только три года назад получили гражданство. Гари вспоминает: «Я был убит, уничтожен, но даже, по-моему, улыбался. Товарищи стояли рядом, возмущенные этой несправедливостью». Но самая главная забота, которая тревожила и беспокоила Романа, – как он скажет об этом матери. Она ведь связывала с ним все свои честолюбивые надежды и замыслы. Если поведать ей всю правду, то рухнет ее святая вера во Францию, в страну, на которую она молилась всю жизнь. Этого Роман допустить не мог.

Он ехал домой убитым. И только за несколько километров до Ниццы вдруг понял, что скажет матери.

Он явился в зал отеля «Мермон» и сразу же поймал ее взгляд. Это был взгляд затравленного зверя, ибо мать сразу поняла, что сын – не офицер, а всего-навсего капрал. Он сказал: – Иди, иди сюда, я тебе должен объяснить. Это временно, это временная заминка. Иди сюда, чтобы нас никто не слышал.

Он потащил ее в зал ресторана, и они сели за свой столик, где вели серьезные беседы. И Роман продолжал: – Это дисциплинарное взыскание, через полгода его снимут. Дело в том, что я обольстил жену коменданта школы. Я знал, на что иду, но не мог устоять. Понимаешь, а денщик засек нас и донес.

У матери на лице появилось этакое заинтересованное выражение – она вспомнила Анну Каренину, свои романтические мечты о многочисленных любовных победах сына…

– А она красива? – спросила мать Романа.

– Очень, – ответил он.

– Скажи, она тебя любит?

– Да, любит.

– У тебя есть ее фотокарточка?

– Нет, но она обещала прислать.

И тут взгляд матери стал довольным и лукавым.

– Дон-Жуан, Казанова! Я горжусь тобой, мой мальчик. Ты будешь ей писать?

Роман замялся.

– Ты должен ей обязательно написать! – сказала мать, и лицо ее засветилось гордостью. – Единственный из трехсот, который не получил звания младшего лейтенанта! Какой молодец! Расскажи мне всё подробно.

«Моя мать обожала, – писал Роман Гари, – красивые истории. И я их рассказал ей очень много…»[4]

…Роман Гари приехал в часть, куда получил назначение капралом. Ему досталось от солдатни. Все знали его историю, знали, что он – неудавшийся курсант. Они называли его лейтенантом отхожих мест. И действительно, в течение нескольких месяцев Роман занимался тем, что чистил уборные. И говорил при этом, что смотреть на места общественного пользования ему было приятней, чем на лица солдафонов.

Перед войной он уже был инструктором летной школы. Совсем незадолго до начала войны, в 1939 году, Роману прямо к самолету принесли телеграмму: «Мать серьезно больна. Немедленно приезжайте».

Ему понадобилось двое суток, чтобы добраться от аэродрома до Ниццы. Он взял на вокзале такси, ворвался в отель «Мермон», стремглав взбежал в каморку, где жила его мать… Но там никого не было, уже стоял запах нежилого помещения. Ему сказали, что ее перевезли в клинику «Сен-Антуан». Он рванул туда. И там, в больничной палате, нашел осунувшуюся, измученную мать, которая выглядела очень плохо. Вид у нее был растерянный и виноватый, а в изголовье, на самом видном месте стояла фотография Романа, снятая, когда он выиграл турнир по пинг-понгу в 32-м году в Ницце.

Роман просидел у нее двое суток, не снимая фуражки, козырек которой прикрывал его глаза. А потом наступило время, когда ему надо было возвращаться в полк. Вот как описал Роман Гари в книге «Обещание на рассвете» прощание со своей матерью.