Первая, вторая, третья

— Нет, нас покатает Лиза.

О, еще нашелся способ объяснения, Светлана недооценила диапазон безголосого человека. Она замотала пальцем из стороны в сторону, отказываясь наотрез, после выставила два пальца, обхватила их другой рукой и резко опустила локти, Всеволод Федорович понял:

— У тебя были сломаны пальцы? Ты не можешь держать руль? — Девушка в ответ кивала. — Ну… Я тряхну стариной! Я сяду за руль.

— Человеку вашего положения несолидно… — начал было Марат.

— Да плевать мне на положение! Кто о нем здесь знает? Если я хочу сесть за руль, мне никто не смеет отказывать.

— Разрешите мне или Геннадию сопровождать вас, у нас город… криминальный.

Эндрю, все еще «наслаждаясь» видом дворика и не оборачиваясь, сказал, догадавшись, в чем проблема, хотя не понимал по-русски, как выяснила Светлана:

— Не пускают? Я так и думал.

— Спасибо, это лишнее. Я не думаю, что весь преступный мир ждет меня на улицах, — отрезал Всеволод Федорович. — Господа, прошу в машину. Идем, Лизонька…

— Но без Родиона Николаевича Лиза не выходит, у нее были травмы… — вступила яга, и напрасно это сделала. Он перебил, совершенно взбесившись:

— А вы, простите, кто? Вы кто такая, что указываете мне и моей дочери? Я хочу покататься по городу с дочерью и помощниками, а вы все сговорились мне помешать? Лиза, ты распустила прислугу, но я наведу здесь порядок. Пошла вон на кухню! — гаркнул он Кире Львовне и предупредил псов Роди: — Еще одно слово, и завтра я попрошу всех покинуть этот дом. Вы, наверное, забыли, что вас содержат на мои деньги. Идем, Лиза.

Вчетвером сели в машину и укатили, Марат набирал номер уже несколько раз, заметно психовал, в конце концов сплюнул в сторону:

— Роди, черт, зря ты к своей шлюхе поперся. И трубку не берет! Вот дурак!

— Что будем делать? — спросил Гена.

— Поехали за ними.

Родион снимал адское напряжение, ему это удалось, а ведь не был настроен на свидание, но разгрузка в его положении имеет не последнее значение. Несколько минут он лежал расслабленный, без каких-либо мыслей в голове, ощущая блаженство. Он не знал, какой сюрприз приготовила ему Влада, не готовился к удару с ее стороны, но, вдруг посмотрев на часы, с сожалением произнес:

— Пора.

— Погоди, — не пустила его она, упав на Родиона.

Как кошка, Влада терлась щекой о его тело, целовала губы, будто акт любви должен произойти первый раз. Это приятно, Родион снова начал погружаться в стихию страстей, решив, что полчаса ничего не изменят, а отказаться от удовольствия, которое и так-то длится недолго, да к тому же в обстоятельствах смертельной схватки за место под солнцем, просто глупо. Ее бешеные ласки и шепот: «Не пущу… не пущу…» — довольно быстро завели его.

Влада, напротив, сегодняшним вечером подошла к свиданию сугубо рационально, стараясь выключить Родиона из повседневности. И выдала весь набор знаний в данной области, с удовлетворением отметив: получается. А все для чего? Он должен понять: на свете есть одна-единственная женщина, способная довести его до экстаза, поэтому только она должна занимать место рядом с ним. Сейчас они определятся, Влада верила, что Родион выберет ее…

Полежать с ней еще полчасика Роди отказался:

— Я помню, чем заканчиваются полчасика. Извини, но у меня дома тесть, я солгал ему, что в одном из салонов недостача, мы пересчитываем товар, просматриваем бухгалтерию. Но всю ночь это длиться не может, тесть умный, сообразит, где я был.

Он одевался, она лежала на боку, подперев голову рукой, и выбирала нужную фразу, с которой предстояло начать нелегкий разговор. Фразы продумала заранее, но в процессе воссоединения двух тел в едином порыве они выветрились или уже казались нелепыми. В конце концов, Роди единственный мужчина, которого она полюбила с головы до ног, следовательно, рационализм присутствовал до того и после того, но не во время. Видя, что он почти одет, сейчас уйдет, а она так и не затронула важную тему, первая фраза сама слетела с языка:

— Куда ты дел свою жену?

Родион нормально отреагировал — никак, но ответил, завязывая галстук:

— Дома, разумеется, оставил. А ты хотела бы, чтоб она присутствовала?

— Хотела бы, — честно призналась Влада.

Родион присел на кровать, обнял женщину, доставившую ему сегодня столько блаженства, и промурлыкал у ее губ:

— Ты любишь причинять боль… Но ты права, Лизе есть чему у тебя поучиться.

Поцелуй… Настолько длительный, что впору заново начать раздеваться, однако Родион оторвался, Влада поспешила спросить:

— Зачем же тебе Лизу учить, когда есть я? Не научится она. Между нами разница огромная: Лиза не любит тебя, а я люблю, ты это знаешь.

— Конечно, знаю.

И встал, снял пиджак со спинки стула. Значит, не понял, требовалось пояснить.

— Родион, мы понимаем друг друга, нам хорошо вместе, почему же встречаемся урывками? Разве не проще видеться каждый день, любить, когда захочется, тебе же Лиза не нужна. А тесть вообще ни при чем, твоя жизнь касается только тебя.