Первая жертва

– Значит, Гарольд тебе не понравился, – сказала Джасинта. Они уже ушли с бала и пили в портовом ресторанчике пиво с мидиями – старый эсмеральдийский обычай.

– С чего ты взяла? Очень даже понравился – он само совершенство.

– Это еще почему?

– Из него вышла бы идеальная жертва. Чудо что за увалень.

– Он правда немного наивен, – подумав, сказала Джасинта. – Только что прошел испытания и записался в охотники – ты не знал?

– Интересно… отличная потенциальная мишень. Я, кстати, тоже записываюсь на новый круг.

– Ты же только вчера последнюю дуэль завершил.

– И не блеснул, прямо скажем. Надо доказать, что я не утратил таланта.

– Вот будет забавно, если компьютер сведет вас с Гарольдом.

– Не то слово. О таком партнере можно только мечтать.

– Хотя вряд ли.

Лувейн кивнул, и они заговорили о другом, но Гарольд не покидал его мыслей. Действительно отличная мишень, крупный, высокий – не промахнешься, даже если целить высоко, как Лувейну свойственно.

26

Назавтра с утра Лувейн поехал к дяде Эзре. Машину он взял городскую, «Бьюик-трицератопс» с пуленепробиваемыми стеклами, суперпрочными шинами, подушкой безопасности и кислородной маской на случай газовой атаки. Двигатель был 30-литровый, с двойным распредвалом, на 24 цилиндра и 2000 лошадиных сил. Требовалась большая мощность, чтобы привести в движение «Бьюик» со стальной обшивкой в дюйм толщиной. Автомобили на Эсмеральде отличались высокой функциональностью.

Броня, конечно, отрицательно сказывалась на ходовых качествах и бензина съедала немерено, но была необходима в таком месте, как Мир Охоты. Всегда найдется придурок, полагающий, что будет очень весело кинуть гранату под едущую машину.

Имелась и другая причина обзаводиться броней: водители на Эсмеральде ездили, как правило, быстро, бесшабашно и неумело. Вследствие этого они то и дело сталкивались, а страхования на острове не было: не кто иной, как лондонский офис Ллойда, объявил, что Мир Охоты страховке не подлежит.

И, наконец, был немалый риск, что в тебя врежется водитель, выполняющий Обязательство неосторожной езды.

У Министерства Охоты Лувейн застрял в вечной пробке, но кинжальный капот позволял ему протискиваться между не столь удачно спроектированными машинами. Маневр сопровождался жутким скрежетом металла о металл, но благодаря хорошей звукоизоляции это не слишком действовало Лувейну на нервы.

Припарковавшись в третьем ряду у пожарного крана, он взбежал по широким мраморным ступеням министерства. Голуби вспархивали у него из-под ног, маленькая девочка выронила сэндвич с арахисовым маслом, на который он тут же и наступил. Клерк сообщил, что дяди Эзры на месте нет. Возможно, он следит за подготовкой к праздничным боям в Колизее.

Лувейн снова сел в машину и помчался в Колизей. По дороге он скорее нечаянно, чем намеренно, задавил инвалида на коляске с мотором, у которого нагнетатель заело. Это на сто очков приближало Лувейна к званию Водителя Года, и он, хотя и спешил, дождался дорожного контролера, чтобы тот зарегистрировал смертельный исход.

Мелочь, а приятно. Быть может, удача снова улыбнется ему. Если бы только дядя Эзра согласился оказать ему одну маленькую услугу.

27

На этот раз Лувейн припарковался у восточных ворот Колизея. Этот гигантский амфитеатр строили по оригинальному римскому образцу: сначала внешняя четырехъярусная стена с коринфскими аркадами, потом вторая, через которую и выходят на арену.

По обе стороны тянулись ряды сидений, и служители натягивали над ними тенты для защиты от полуденного карибского солнца. На самой арене в путанице черных проводов и незаконченных декораций толклись осветители, звуко- и видеооператоры, непосредственные участники игр. Разносчики сэндвичей и напитков усугубляли хаос.

Маленький дядя Эзра с розовыми щечками, розовой лысиной, клочками белых волос за ушами, носом-пуговкой и внушительными бровями, сидел на той стороне арены за столом с чертежами, придавленными парочкой револьверов.

Дядя Эзра принадлежал к числу старейшин Мира Охоты. Сделав большие деньги на нематериальных активах в Лондоне и Париже, он отошел от дел и поселился на Эсмеральде, где стал одним из заправил местной политики. Сейчас он лихорадочно готовился к Большой Раздаче, которая должна была состояться в конце недели и открыть сатурналии.

Сатурналии, главный праздник на острове, включали в себя песни на улицах и повальное пьянство, подобно Марди-Гра или карнавалу в других местах. Будет также парад, где полуголые девушки разбрасывают цветы с движущихся платформ. Уличные продавцы будут продавать товары, запрещенные в течение всего прочего года – именно это и служит отличительной чертой сатурналий.

В обязанности дяди Эзры входила организация различных игр на арене: поединков, общих схваток, резни, смертельных боев и, конечно, популярного представления «Клоуны-самоубийцы».