Первая жертва

Я прикинула, сколько времени уйдет на дорогу. Если выйду прямо сейчас, оставлю велосипед у станции и поеду на метро, то у меня будет по меньшей мере час, чтобы поговорить с Касё и Китано до того, как придется бежать на последний поезд. Я бросила взгляд на сидевшего напротив меня Цудзи.

– Поняла, выхожу. Отправь мне название бара.

– Хорошо, – коротко ответил Касё и отключился.

Я осушила чашку чая и объяснила Цудзи, в чем дело. Он выглядел разочарованным.

– Если б не завтрашняя командировка, я бы поехал с вами.

– Вы и так очень помогли. Спасибо, что показали письмо от Намбы. Оно может стать важной зацепкой.

– Надеюсь, вы правы. В остальном полагаюсь на вас, – кивнул головой на прощание Цудзи.

Поезд с грохотом мчался в центр города. Был поздний вечер, неестественно яркое освещение внутри вагона слепило глаза. Я огляделась и села там, где было посвободнее, после чего написала Гамону. Получив от него ответ: «Понял, сегодня ложимся спать без тебя. Передавай привет Касё», я вздохнула и подняла голову. Напротив меня сидела молодая женщина и, держа перед собой карманное зеркальце, увлеченно красилась. Сбоку от нее мирно дремал офисный работник. Когда я наконец-то приехала на станцию Синдзюку-Сантёмэ, меня саму уже клонило в сон.

Я поднялась по лестнице к выходу из метро. В Токио вовсю кипела ночная жизнь, от стоящего вокруг шума у меня закружилась голова. К тому же в своих балетках я выглядела так, словно направлялась не в бар, а вышла на пять минут прогуляться вокруг дома.

Я толкнула раздвижную входную дверь, и она со скрипом отъехала в сторону. Пройдя за занавеску норэн, я оказалась в старомодной идзакае. Касё выглянул из-за перегородки и помахал мне рукой. Они с Китано заняли отдельную комнату в дальней части зала. Я разулась у порога и поднялась на выстеленный татами[37] пол.

Касё с любопытством посмотрел на меня, а я удивленно уставилась на него.

– Давно я не видел тебя с такими длинными волосами. Наверное, со студенческих времен.

– Да, вполне возможно. Господин Китано, здравствуйте.

Тот сидел за низким столом: галстук ослаблен, в руках – маленькая фарфоровая бутылочка с саке. В ответ на мое приветствие мужчина с улыбкой произнес:

– Рад, что вы смогли подъехать.

Я снова посмотрела на Касё.

– Что у тебя с лицом?

Он сидел, подперев голову рукой, и, услышав мой вопрос, горько усмехнулся. Под его левым глазом отчетливо виднелся синяк.

– Назовем это символом моих любовных неудач.

– Это она тебя так ударила?

В голове сразу всплыло лицо Юкари Коямы, но Касё опроверг мою теорию.

– С Юкари мы расстались полюбовно. Извини, невестка. Тебе эта история доставила столько хлопот.

«Все-таки это случилось», – вздохнула я про себя. Вероятно, инициатором разрыва стала Юкари, а не он. В противном случае она наверняка бы позвонила мне пожаловаться.

– Я сказал, что люблю ее, но, увы, слишком слаб, так что не смогу всегда быть рядом и поддерживать. Ей же лучше остаться с мужчиной, который станет для нее опорой. Я такого гарантировать не могу.

Касё произнес что-то в таком духе, но я так и не поняла – то ли он действительно так считал, то ли просто не хотел признавать свое поражение.

– Значит, этот синяк связан с другой женщиной?

– Это из-за Канны. А ведь я даже ничего плохого не сделал. Оказывается, она до сих пор общается с Кагавой.

– Что?

– Он получил письмо от Канны и решил, что только он один способен по-настоящему понять ее. Этот парень вбил себе в голову, будто я пользуюсь своим положением адвоката, чтобы оказывать на нее психологическое давление, и подкараулил меня у офиса. Я увидел его на улице и, ничего не подозревая, поздоровался, как вдруг он ударил мне кулаком в глаз. И как мне теперь работать? Кто станет доверять адвокату с таким лицом?

– Сочувствую.

Сперва я подумала, что с Китано такая ситуация никогда бы не произошла. Но, как бы то ни было, Кагава все равно поступил неправильно, поэтому мне стало жаль Касё.

– Но зато я заработал трофей!

Касё достал из сумки конверт, на котором виднелись ровные, аккуратные иероглифы – адрес Кагавы. Точно таким же почерком были написаны письма, приходившие мне из следственного изолятора.

– Это письмо, которое Канна отправила Кагаве? Ты что, угрожал ему?

– Ни в коем случае. Я просто мягко намекнул, что набрасываться на адвоката с кулаками без веских причин – плохая затея, это может обернуться большими проблемами. Человек, не привыкший размахивать кулаками, всегда сильно переживает, когда сам становится инициатором драки. Я почувствовал, что Кагава испугался, и вежливо подсказал ему, как он может все уладить.

– Ясно, – сказала я и вытащила письмо из конверта.

«Милый Ёити!

Привет! Давно мы не общались. Как ты?

Зимой я особенно за тебя переживаю, ты ведь легко простужаешься.