Первенец

— Нет, лазить мы туда начали уже позже, лет в шесть. А я как будто и до этого знал… — Егор молча вкручивал саморез, проваливаясь куда-то в одиночество. Неужели и правда у него не было этой сказки… Даже обидно как-то, у всех было чудо, а у него как будто и не было… Он попытался вспомнить самый лучший подарок — и не смог. Он как будто вообще не мог вспомнить, что ему дарили. Нет, с памятью у него порядок. Он помнил, какого цвета росли розы у бабушки в саду, и выкованный дедом узор на калитке. А у бабушки он был последний раз в пять лет. А ещё помнил Машу Петличенко, которая пришла новенькой самой весной в их младшую группу, это значит года в три. У неё были синие бантики, очень красивые. Он к ней подбежал и дёрнул: хотел развязать бантик, а он оказался на резинке, в итоге бантик остался в руке, а Маша растрёпанная стояла и ревела…

— Дядь Егор, а ты чего его весь вкрутил, его же к сиденью вторым концом надо, сам же сказал!

Егор рассеянно посмотрел на ножку от будущей табуретки. Задумался, видимо. А о чём? Да всё о том же, о странном и детском. Но как-то так тоскливо вдруг стало. Он посмотрел на племянника: тот вытирал пухлой ладошкой невидимый пот со лба. Как будто бы и правда "помогал" исправлять свою двойку по труду.

— Валерк, а ты вот почему верил в Дед Мороза?

— Как это — почему? Так вы же все про него говорили! Ведь все же вы! И ты сам!

— Ну так мы и про всяких там кощеев говорили или ерунду типа "выброшу игрушки, если не уберёшь". Ты же не всему верил-то?

Валерка нахмурился в растерянности.

— Ну как же… Мы же, помнишь, молоко ему на столе оставляли и печеньки? А наутро всегда только крошки и стакан пустой!

Егор с улыбкой взглянул на мальчишку и вспомнил, как однажды встал, по традиции, выпить это молоко новогодней ночью, а стакан стоял уже пустой. Это было его, Егора миссией — выпивать молоко, никто другой в семье молоко не любил. А тут такое… Чуть сам не поверил в Деда. Наутро оказалось, это мама вылила, решила, что уж слишком Егор напился, и забудет ночью встать, а внук расстроится.

— Да, это точно. А следы помнишь?

— Ну конечно! Вот следы же под окнами были! И кусок бороды на форточке! Вы меня хорошенько обхитрили!

Егор вспоминал, как под утро после бурной новогодней ночи брат Саня вставал и вытаптывал эти следы отцовскими полярными валенками.

Первые годы после рождения Валерки они все вместе жили: родители, Егор и Санька с женой и малышом. Жена Саньки придумывала всегда какие-то трюки, чтобы создать сказку. Правда, выполнять задуманное приходилась Егору с Сашей, но они не роптали. Егору казалось, будто он заново проживает моменты детства. И в то же время такая печаль иногда накатывала… Для него почему-то никто следов Деда Мороза не вытаптывал… И бороду на окно не вешал.

— Дядь Егор, а ты чего?

— Что?

— Ну, ты это, загрустил что ли?

— Да с тобой загрустишь! — опомнился Егор. — Вон подкинул работёнки в единственный мой выходной! Давай вторую ножку сам прикручивать будешь. А я передохну.

— Сам я криво сделаю, Лопата опять ругаться будет.

— Кто?

— Да Анатолий Афанасич, по труду. Мы его лопатой зовём, потому что он всё время грозится выбить из нас дурь. Лопатой.

— Это ж как надо было довести трудовика, чтобы он тебе двойкой угрожал? — улыбнулся Егор.

— Да я ему просто сказал, что человека от обезьяны отличает не физический труд, а интеллект… Он и разозлился.

— Ну ты брат даёшь! — расхохотался Егор. — Мамка что ль тебе это сказала?

— Да нет, бабушка так всегда говорит, когда за уроки сажусь. Ну я и сказал это Афанасичу… А он разорался — двойку влепит за полугодие, раз я такой "интеллектуал безрукий". Что не примет от меня никаких заготовок, только полностью собранную табуретку.

— Так, может, ему просто надо подарок какой подогнать к Новому Году?

— Да при чём тут Новый год, дядь Егор! — Валерка замахал руками. — Он же хочет, чтобы я как все, строгал и пилил! Ему табуретка нужна, а не подарок!

— Ну, это ты брат брось. Подарки нужны всем, особенно под Новый Год. Табуретку мы конечно с тобой слатаем, но, чувствую, надо будет ещё что-то придумать. Ты ж ему какую душевную рану нанёс!

— Чего? А че я сказал-то? Сами говорите, а мне нельзя получается?!

— Да ладно, успокойся. Лучше про подарок давай решим. Что он там любит у вас?

— Да откуда я знаю. Бабушке надо сказать, она что-нибудь придумает.

Егор задумчиво повертел заготовку.

— Вспомнил!

— Чего? Как табуретки делать?