Первенцы

– Торопитесь, господин. О конюшонке не тревожьтесь, он покладистый и взрослых слушается. Идите же. А я не сомкну глаз, чтобы сразу помочь, если кто-нибудь вас поймает.

Уходить прямо сейчас Войцеху ужасно не хотелось, но он пообещал себе, что поблагодарит Лянку позже – и как можно скорее. Но сначала нужно было поговорить с сестрой.

На лестнице и в коридоре ему повезло: он проскользнул незамеченным. Повернув налево, Войцех увидел приоткрытую дверь, из-за которой не доносилось ни единого звука. Он подкрался, чтобы заглянуть в щель, но не успел – из комнаты послышался знакомый голос:

– Чтоб тебя!

У Войцеха потеплело на сердце. Это ругалась Ветта. Он толкнул дверь и снял с головы капюшон. Она уронила незаконченную вышивку на пол. Едва он закрыл дверь и приложил палец к губам, Ветта ахнула и чуть не закричала, но вовремя прикрыла рот обеими руками. Тут ахнул уже Войцех. Его сестра, которую он и не надеялся увидеть замужней женщиной – не в последнюю очередь по причине того, что пропил ее приданое, – была на большом сроке беременности.

– Что ты здесь… Как ты… Живой! – отрывисто выдохнула Ветта. Она хотела встать, но Войцех усадил ее обратно в кресло и крепко взял за руку.

– Ветта! – позвал откуда-то из коридора низкий мужской голос. – Ты идешь?

– Иду, сейчас! – крикнула она и шепнула: – Это Марко. Я…

– Замужем, – кивнул Войцех. – Довольно очевидно. Хоть и несколько… неожиданно.

Ветта улыбнулась и сжала его ладонь.

– Я должна выйти к ужину, – прошептала сестра, когда он помог ей подняться. – Будь здесь. Вернусь – обо всем расскажешь.

Когда Ветта ушла, появилось время, чтобы немного осмотреться. Было похоже на то, что эту комнату подготовили к родам: широкая кровать, слишком большая для одного человека, но в самый раз для молодой матери, вокруг которой собирается вся женская прислуга. Во время скитаний Войцеху дважды доводилось видеть, как появляется на свет ребенок – Гавра, наверное, сказала бы, что примета хорошая. Напротив кровати стояло кресло с высокой спинкой, в котором Ветта рукодельничала и, по-видимому, читала. Стопка маленьких книжек лежала на столе у холодного камина. Из любопытства Войцех открыл один из ящиков этого стола и почувствовал, что вспотел. На верхнем листе был приведен список карточных долгов. С подписями, кто, кому и сколько, а поверх всего этого другим почерком: «Оплачено». В каждом случае должник был один и тот же – господин Гельмут Ройда.

Войцех захлопнул ящик, повернулся лицом к двери, прислонился к столу и не шевелился, пока не пришла Ветта. Она впустила в комнату тощего белого кота, осторожно прикрыла дверь и, попросив брата помочь, медленно уселась в свое кресло. Он шепотом спросил:

– Твой муж ничего не заподозрил?

– Я сказала ему, что уснула за работой и увидела хороший сон, – весело ответила Ветта. Она, казалось, все еще не верила своим глазам. Войцех тоже оглядывал ее с любопытством. В голове не укладывалось, что эта молодая женщина с красивой прической и огромным животом, на котором натянулась ткань дорогого платья – его маленькая дурнушка-сестра. – Он уже уснул, а комната управляющего внизу. Можешь не бояться. Ну же, с самого начала. Куда ты пропал?

Войцех сел на кровать напротив ее кресла. Она не торопила, пока он собирался с духом.

– Если честно, я просто сбежал. Испугался. Наложил в портки, как последний трус. Я и есть последний трус.

– Перестань, Войцех. Что случилось?

– Я убил человека.

Ветта со всей силы сжала подлокотник. Долго молчала, глядя будто сквозь Войцеха большими глазами. Потом коротко спросила:

– Кого?

Он зажмурился.

– Гельмута Ройду.

– Этого не может быть, – возразила она. – Он умер от…

– …удара, я слышал, – перебил он, с силой потерев веки, будто пытался прогнать воспоминания, шевелящиеся перед глазами ожившими картинами. – Если точнее, от нескольких ударов булыжником по голове.

Ночь была беззвездная. Кирта спала безмятежным сном, пока в бывшем кабинете Гельмута Ройды из темноты появлялся его призрак.

– Войцех… – наконец произнесла Ветта. – Не думала, что ты на такое способен.

– Я был мертвецки пьян.

– Это не оправдание.

– Знаю, – с горечью отрезал он. – Я знаю.

– Рассказывай, – велела ему сестра. – Теперь я должна знать все.

И Войцех рассказал.

Корчма «Под каштаном», деревня Заречная, год тысяча сто тринадцатый от Великой Засухи. Стол под открытым небом, где любой желающий может попробовать партию в «осла и батрака» – карточную игру настолько азартную, что играть в нее принято вне стен корчмы, чтобы во время драки нанести поменьше ущерба. Батрак забирает выигрыш, осел остается запивать горечь поражения всем, что ему наливают, тратя еще больше денег. Войцех Ольшанский, проигравший уже дважды за вечер, отчаянно ищет реванша. Оппонент, закутанный в серый плащ, приходит неожиданно и соглашается на самую смелую ставку:

– Только не будем затягивать, – предлагает он. – Скоро начнется ливень.