Первенцы русской свободы

Потом, когда Александр Сергеевич уехал от нас,— передавала мне после небольшой паузы тётушка,— он прислал мне своих „Цыган“ — прекрасно написанную поэму[541], и мы все много смеялись над пылкой фантазией поэта, создавшего из нашей Земфиры свою свободолюбивую героиню; что же касается неисправимого эгоиста Алеко, то, по-моему, он был не прав; такому эгоисту вовсе не следовало идти в цыганский табор наших бедных юрченских дикарей. С Александром Сергеевичем я не говорила об этой его amourette[542], да и он по приезду из деревни не промолвился ни одним словом про всю свою эскапад с цыганкой Земфирой. Отец твой писал Пушкину в Одессу про дальнейшую судьбу его героини[543]; дело в том, что Земфиру зарезал её возлюбленный цыган, и бедная его героиня действительно трагически покончила свою короткую жизнь.

На мои расспросы о политическом образе мыслей Пушкина тётушка всегда отвечала мне на эти мои вопросы французской фразой: „Oh, il était tout-à-fait rouge“[544]. Когда затевался какой-либо вопрос политического характера, Александра Сергеевича просили говорить по-французски. „Pour que les domestiques ne comprennent pas“[545] — прибавляла Екатерина Захарьевна, так как в нашем доме была привычка говорить про все вещи по-гречески, но при Пушкине, который по-гречески не знал, все из вежливости говорили по-французски.

— Александр Сергеевич был человек скомпрометированный политически; он сам любил всегда, говоря о себе, цитировать следующую фразу какого-то французского поэта, которая à la longue[546] была известна всем в нашем обществе и всегда повторялась, лишь только зайдёт речь о Пушкине. Вот это двустишие, запиши его:

Il m’a a dit: choisis d’être oppresseur ou victime.
J’embrassai le malheur et lui laissai le crime![547]

— Тогда это двустишие y нас долго повторялось всеми. Неблагонамеренность Пушкина и его дружба с твоим отцом,— говорила мне тётушка,— была причиной тому, что отец твой был не на хорошем счету у правительства, и поэтому по службе он не пошёл далеко; при губернаторе Фёдорове о нём даже был запрос официальный, в котором указывалось на вредный образ мыслей бывшего друга Пушкина[548]. Вследствие всего этого отец твой уехал потом за границу, где прожил много лет.

Таковы вкратце все те отрывки воспоминаний, которые сохранились в моей памяти из рассказов моей тётушки о великом русском поэте».

Замфир Ралли-Арборе.

* * *