Первенцы русской свободы

Основу исторического материала, использованного Толстым и Щёголевым, составляла переписка последних Романовых, стенографические отчёты Чрезвычайной следственной комиссии. По словам Щёголева, «опубликованные и неопубликованные материалы дали так много для пьесы, что нам почти не пришлось прибегать к выдумке»[89]. Этот материал рисовал страшную картину всеобщего разложения и моральной деградации, …гнилость, гнусность, весь цинизм и разврат царской шайки с чудовищным Распутиным во главе…[90] Современники оценили пьесу как «революционную хронику», «политическую сатиру», которую «можно только рекомендовать рабочему зрителю»[91]. Бесспорно, широкая популярность пьесы объяснялась не только чёткой идейно-политической направленностью, но и основательной художественной обработкой исторического материала. Этим объясняется и обширная репертуарность пьесы в 1925—1926 годах. Только в Москве и Ленинграде она шла на шести сценах одновременно, причём в Большом Драматическом театре Ленинграда прошла 173 раза[92]. Пьеса была сыграна и в 14 других городах страны. Именно с постановкой этой пьесы связан первый опыт освоения советской драматургии Большим Драматическим театром.

Пьеса была поставлена и за рубежом. Так, в 1927 году на сцене Берлинского театра Эрвина Пискатора она шла под названием «Распутин, Романовы, война и восставший против них народ». На генеральной репетиции пьесы присутствовал А. В. Луначарский, который отметил динамизм и революционность постановки[93]. Показ пьесы за границей имел большое политическое значение, ибо она развенчивала идею реставрации монархии в момент острого противоборства монархической части белой эмиграции со сторонниками Советского государства.

Успех пьесы «Заговор императрицы» был столь очевидным, что авторам предложили написать на её основе киносценарий[94].

Творческое содружество было продолжено, и в 1926 году ими была написана новая пьеса «Азеф»[95], «интеллектуальным творцом», которой, по справедливому замечанию прессы, был именно П. Е. Щёголев[96].

Совместная работа Щёголева и Толстого в области историко-революционной драматургии вылилась также в написание в конце 1925 года драматической поэмы «Полина Гебль» («Декабристы»), приуроченной к 100-летней годовщине восстания декабристов и посвящённой перипетиям трагической любви декабриста Ивана Анненкова и француженки Полины Гебль[97].

Этой дате был посвящён целый ряд произведений, свидетельствующих о стремлении авторов (литераторов и историков) осмыслить движение декабристов с позиций революционной эпохи. Именно в это время появляется повесть Ю. Тынянова «Кюхля» и работа Б. Л. Модзалевского «Роман декабриста Каховского», на сценах театров шли пьесы М. Яхонтова «Декабристы» и Н. Векстерн «В 1825 году». Этому событию была посвящена книга и самого Щёголева «Декабристы» (М.—Л., 1926).

В основу пьесы-поэмы был положен подлинный факт, связанный с поездкой в Сибирь к ссыльному декабристу И. А. Анненкову его невесты француженки Жанетты Поль, урождённой Гебль. Замысел пьесы сосредоточивался на перипетиях любви двух молодых людей. Вполне естественно, что при подобном подходе не могло быть и речи о глубоком проникновении в эпоху с её противоречиями, обусловившими вступление гвардейского офицера в члены тайного общества.

Пьеса замышлялась как музыкальная драма, что нашло своё отражение и в её стилистике: речь ритмическая, музыкальная, много хоровых и танцевальных сцен. И хотя специального сценического воплощения она не получила, на её основе был написан киносценарий (на этот раз уже одним Щёголевым), но потом оба автора вернулись к совместной работе над данной темой, на этот раз над оперным либретто на музыку Ю. А. Шапорина. Эта работа не привела к положительному результату. В 1934 году композитор окончательно отказывается от работы по данному либретто и возвращается к работе над оперой значительно позже, когда уже не было в живых ни Толстого, ни Щёголева, и автором нового либретто выступил на этот раз известный поэт Всеволод Рождественский.

Творческое содружество известного писателя, обладавшего незаурядным художественным воображением, и крупного историка, специалиста в области истории общественной мысли и революционного движения, определило подход, тематику и художественный уровень создаваемых ими произведений. Для лучших из них характерны социальная направленность, демократизм, стремление отойти от традиционных штампов в освещении исторических событий. Вместе с тем, оценивая совместные работы Щёголева и Толстого, необходимо понять, что создание первых советских историко-драматургических художественных произведений отражало особенности того времени — процесс становления молодого социалистического государства и его культуры.