Первичный крик

«Она говорила мне, что реальность есть любовь, потому что только в реальности существует истинное понимание и примирение с самой собой и другими. Она говорила, что я — человек, и что только им я могу быть; теперь я ей верю. Теперь для меня нереальными являются те люди, которые пугают меня, потому что хотят использовать друг друга, чтобы спровоцировать, успокоить и отвергнуть ощущение, что их никто не любит. Вероятно, обычный психотерапевт попытался бы заставить меня разумно взглянуть на мои чувства. Но это никогда бы не сработало, потому что теперь я знаю, что потребности должны быть прочувствованы, прежде чем человек будет в состоянии смириться с тем, что они никогда не будут удовлетворены».

Во время своих первичных состояний эта женщина чувствовала себя «сумасшедшей» и испытывала иллюзии каждый раз, когда подходила близко к чувству, что ее не любила и никогда не полюбит мать, что у нее никогда не будет понимающего отца, который будет говорить с ней и выслушивать ее беды и печали, никогда не будут ее ласкать и качать на руках — что бы она для этого ни делала. Целью этих первичных состояний было помочь ей почувствовать, что именно привело к расколу ее личности, вступить в царство ужаса, из которого она бежала много лет назад, снова спуститься в страшный, мучительный ад, чтобы снова стать цельной личностью. Сделать это можно было лишь постепенно, мелкими шажками, чтобы организм адаптировался к страшным переживаниям не сразу; в противном случае больная так ничего бы и не почувствовала. Страх и первичная боль, объединившись, прогнали бы чувство и расщепление личности продолжало бы отравлять жизнь пациентки.

Из всего сказанного становится ясно, что при проведении первичной терапии, процесс обращения психоза похож на ход первичного лечения невроза. Психотик, однако, сильно отличается от невротика тем, что у первого в душе накопилось огромное количество глубинной первичной боли, а реальное «я» отличается невероятной хрупкостью.

Из-за непомерной величины боли для излечения психоза требуется в два, ато и втри раза больше времени, чем для излечения невроза. Помимо этого, нам приходится помещать больного в щадящие условия, чтобы во время лечения он не подвергался внешним стрессовым воздействиям. Но пока наш опыт позволяет проявлять осторожный оптимизм в отношении постепенного выздоровления, так как лечение неврозов и психозов, по сути, весьма похоже — заставить больного ощутить те чувства, которые вызвали расщепление личности, чтобы человеку больше не приходилось превращать реальное в нереальное для того, чтобы просто нормально жить и работать.

Я позволю себе еще раз процитировать описанную выше женщину с психозом:

«Я все еще очень невежественна во многих вещах, но мои чувства описывают истину. Под наслоениями моего психоза находится чувство нереальности надежды, ее пустота, чувство отсутствия любви и ужасающего одиночества. Если другой безумец сможет ощутить эти чувства, его тело будет кричать также страшно, как кричало мое тело. Сегодня вечером, ощущая в темноте безмолвие одиночества, я почувствовала, что в каждом поступке, в каждом звуке, во всем, что я вижу, я становлюсь уникальным, единственным в своем роде человеческим существом. Мир становится прекрасным, потому что я становлюсь такой, каким — так надеются люди — является Бог Я становлюсь любовью, вечной неизменной любовью, не испытывающей ни боли, ни страдания.

В Псалтири сказано: «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла». И я знаю, что начала свой путь по этой долине очень давно, когда верила, что кто-то любит меня — и меня действительно любил Бог, и я чувствовала, что Он — тот, о ком я думала все это время. Я чувствую, как перед моим взором занимается заря новой реальности».

21 Выводы

Как удивительно было мне открыть, что язык моих чувств и язык моего интеллекта говорили мне об одном и том же, хотя и разными способами. Какой поразительный пример разделения духа и тела, чувства и мысли… Не быть способной что-либо понимать из-за отсутствия чувства, не быть способной чувствовать из-за отсутствия понимания—это и есть страх неизвестного.

БАРБАРА, пациентка