Первичный крик

Эти свидетельства указывают на то, что травма может произойти до того как ребенок научится говорить и понимать речь. Дело не только в том, что родители — отец и мать — кричат на ребенка, и от этого происходит невроз. Травма залегает глубоко в нервной системе и запоминается на организменном уровне. Телесные системы организма «знают», что они травмированы, даже если эта травма не осознается. И опять‑таки, совершенно не обязательно знать о том, что травма произошла; если какие‑то события нанесли травму, то их надо прожить и прочувствовать, чтобы устранить их хроническое воздействие на организм.

Начиная со второй недели первоначального трехнедельного курса первичные состояния наступают у больного практически ежедневно. Стиль и формы этих первичных состояний сугубо индивидуальны у каждого пациента. Некоторые больные нуждаются в том, чтобы высказывать свои чувства; у других все начинается с телесных симптомов, поначалу необъяснимых, которые больной только потом связывает с какими‑то воспоминаниями. Непосредственно перед формированием главной связи, которое само по себе очень болезненно, одни больные судорожно цепляются за кушетку, другие хватаются за живот, а третьи начинают дико вращать головой, скрипеть зубами и обильно потеть. Некоторые пациенты при наступлении первичной боли, сгибаются пополам, другие сворачиваются в клубок в углу кушетки, или вообще падают на пол и корчатся в судорогах.

Не существует двух одинаковых первичных состояний даже у одного пациента. Подчас пациенты во время таких состояний пребывают в гневе и становятся склонными к насилию. Другие пациенты, наоборот, становятся робкими, боязливыми или печальными. Но какую бы форму ни принимало первичное состояние, цель терапии остается прежней — достучаться до застарелого, неразрешенного чувства.

Очень трудно описать словами, как именно переживаются разнообразные чувства. Одна пациентка, которая проходила раньше курсы лечения у других психотерапевтов, рассказывала, что она плакала и тогда, но этот плач разительно отличался от того, который был у нее в первичном состоянии. Тогда она плакала для того, чтобы облегчить боль и чувствовать себя лучше, защищая свое «я»; теперь же она просто плачет от обиды, а это чувство менее интенсивное, и не охватывает ее целиком. Она прибавила также, что плача в первичном состоянии она ощущала этот плач всем телом — от головы до кончиков пальцев ног.

Во время сеансов больные быстро обучаются входить в область своего чувства. Больной может обсуждать с врачом виденный им накануне сон, рассказать его при этом так, словно все это происходит наяву и сейчас — и тотчас пережить чувство испуга и беспомощности, быстро потерять контроль над чув

ством и связать его с источником. Потеря самоконтроля позволяет связать чувство с его источником потому, что самоконтроль практически всегда подавляет ощущение собственной личности, подавляет «я». Пациент стремится ощутить первичную боль, так как знает, что это единственный способ избавиться от невроза. «Это у меня болит, — сказал один из пациентов, — и если я смогу чувствовать себя, то это единственное, чего я на самом деле желаю».

Спустя некоторое время психотерапевту становится практически нечего делать во время сеансов — только молчать и наблюдать. Когда пациент оказывается внутри своего чувства, он снова «там», переживая его — вдыхая аромат, слыша звуки, вновь переживая те физические ощущения, которые он уже переживал когда‑то, и которые были блокированы много лет назад. Больной, которого родители любили за то, что он умел контролировать свои действия, и который не мочился в пеленки с полуторагодовалого возраста, в первичном состоянии испытывает почти непреодолимый позыв на мочеиспускание, который он привык подавлять с самого раннего детства. Надо помнить о том, что втакие моменты больной всем своим существом пребывает в той сцене прошлого, и любой разговор с психотерапевтом может отвлечь его и вернуть к действительности. Предоставленное своему естестве иному течению чувство неизбежно приведет пациента к своему началу, чего никогда не может произойти от простого обсуждения этого чувства пациентом и психотерапевтом.

Есть ряд признаков, весьма характерных для первичного состояния. Одним из таких признаков является лексикон. Если больной начинает употреблять характерные детские словечки, то это означает, что он находится в первичном состоянии. Когда, например, один доктор философии воскликнул: «Папа, я описался!», то я понимаю, что этот человек не лицедействует. Если же больной начинает сквернословить, например, говоря: «Отец! Ты ублюдок!», то, скорее всего, это всего лишь предпер- вичное состояние.

Еще одним качеством первичного состояния является тот способ, которым пережитые в нем младенчество и детство приводят личность пациента к большей зрелости. Это происходит